Весь мир на дембель
Шрифт:
Остаётся лишь один вариант избавиться от этой нежданной обузы. Подарить той, которую обидел больше всех. К тому же она брюнетка и яхонты ей точно к лицу будут. Совесть внутри молча поддержала это решение.
Интерлюдия
Ноябрь 1989 года г. Нижневолжск, Технический институт рыбной промышленности и хозяйства
На улице пасмурно и дождливо. В вестибюле первого этажа около главного входа можно заметить молодого человека лет семнадцати и стоящую рядом красивую девицу чуть постарше.
– Я выхожу замуж, – говорит она.
– Хороший хоть человек?
– Очень. Добрый, умный. Надежный. Осуждаешь?
– Нет. Ты не могла ждать вечно.
– Не надо было тебе приходить.
Снова тишина. Лишь дождь стучит по козырьку над входом. Хмурый вахтёр за столом шуршит газетой, неодобрительно поглядывая на странную парочку у окна. «Ходят тут всякие. Потом вытирай полы за ними»
– Ты становишься похожим на брата.
– Угу. Мать говорит – вылитая копия. Только глупее немного. Она так считает. Ей виднее.
– Плачет?
– Перестала. Уже месяца полтора, как успокоилась.
– Зря ты пришёл. Душу растравишь. Не терзай меня, пожалей хоть немного.
– Дык… я это. Не специально. Посылку передать надо. От Сашки. Вот.
– От кого? – в ужасе отшатнулась она.
– Генерал приезжал. Привёз вещи, что после брата остались. Велел тебе пакет вручить.
Девушка побледнела, схватилась за стену, чтобы не упасть. В глаза ее блеснуло отчаяние, смешанное с болью.
– Что там внутри?
– Курсовая работа вроде бы. Честно – ни слова не понял. Про четырёхканальный ленточный бурбулятор какой-то.
– Турбулизатор?
– Во-во – оно самое! Чёрта с два выговоришь.
– Этого не может быть.
Юноша смущённо замялся, затем протянул второй пакет, уже поменьше.
Внутри него оказалась красивая бархатная коробочка с золотыми серьгами и кулоном.
– Мама сказала, что это точно для тебя. Не отказывайся, не обижай ее, пожалуйста.
– Почему она так решила?
– Дык. Там гравировка на обратной стороне.
– «Привет Свете с того света!» Это… это… чья-то глупая безумная шутка?
Молодой человек неожиданно усмехнулся.
– Если это шутка, то ее мог придумать только один человек в целом мире. Прости, Свет, что сразу не сказал. Генерал из Москвы не только посылку привёз. Награды родителям передал.
– Миша, ты меня пугаешь…
– Как бы тебе сказать, чтобы понятно было. Родители ничего не говорят, но я же не совсем дурак. Медали передаются по протоколу. Один экземпляр остаётся родственникам. Так вот, в бланке после слова награждается слово посмертно вычеркнуто! Э…э…э, тебе что плохо? Ты вся побледнела.
– Сволочь, гад! Никогда не прощу! Своими руками придушу. Только вернись, пожалуйста, живой!
Конец интерлюдии
Эпилог
– Да, это не Рио де-Жанейро, – равнодушно окинул взглядом удаляющийся берег, я постарался выбросить из головы воспоминания о последних двух сутках. – Это точно не Рио – это проклятый Монтего-Бей. Будь счастлив тот человек, кто придумал маршрут через
В жутком клоповнике, по ошибке именуемом гостиницей, где мы коротали время в ожидании парохода, не было кондиционера – лишь древний скрипучий вентилятор на потолке, не способный стряхнуть ленивых мух, катающихся на нем, как на карусели. Тёплый, почти горячий душ не давал облегчения, температура воздуха и воды даже ночью не опускалась ниже двадцати пяти-двадцати семи градусов. Настоящая январская погода. А дома сейчас минус десять – сама мысль о снеге словно бальзам на душу, с охлаждающим эффектом.
Из Варадеро вышли на древней парусной яхте, за сутки кое-как доползли до Ямайки, где неожиданно выяснилось, что нужный нам рейсовый теплоход только что ушёл. Уровень организации – выше всяких похвал. Нет слов, одни ругательства. Кубинские товарищи посчитали свою задачу выполненной, предоставив нам возможность решать свои проблемы самостоятельно. Пришлось двое суток сидеть безвылазно в номере, изредка спускаясь в бар, чтобы продезинфицировать внутренности ромом.
Когда вышли в море стало прохладнее, откуда-то появился ветерок, под тентом на верхней палубе так даже комфортно стало. Карибское море радовало глаз и успокаивало душу, но лучше всего помогал от депрессии алкоголь. Хоть и не люблю ром, к слову, в этих краях он превосходный, а приходится пить. Другого выхода нет.
Через трое суток, если не случится поломки, а глядя на наш пассажирский лайнер, ровесник генерала Перона, это легко можно предположить, мы окажемся в Каракасе. Затем через пару недель переберёмся в Бразилию. Сначала предлагался более удобный вариант с испанскоязычной Аргентиной, но там не слишком любят англоговорящих европейцев. Сказываются последствия проигранной недавно войны за Фолкленды. В этом времени это действительно «недавно».
Так что вполне возможно сбудется мечта Великого Комбинатора и моя тоже – доберёмся до Рио. Насчёт стильных белых штанов не уверен – они наверняка давно вышли из моды.
Как оказался на этом карибском круизом корыте? Все просто, как рецепт «Дайкири». Как говорят опытные брахманы: «Не дергай спящего тигра за хвост. Не придётся бегать по джунглям».
В моем случае пресловутым камешком, вызвавшим лавину прямо мне на голову, стал генерал из Краснознаменной школы. Тот самый, что делал запрос в Мексику по поводу фотографии Сальмы Хаек.
Выследили его, после чего вскрыли целую сеть заговорщиков. Как и предполагал, змеиное гнездо они свили в Академии Наук. Оттуда ниточка потянулась вверх, все выше и выше. Товарищ Крючков наверное уже не рад был, что дал добро на это дело. Липовые академики оказались лишь верхушкой айсберга. Полетели такие головы, что и представить было сложно. Члены ЦК, несколько первых секретарей союзных республик, генералы КГБ, МВД, ГРУ и даже командующий Тихоокеанским флотом оказался в числе участников тайного общества. Точнее – обществ. Их оказалось несколько, причём одни не подозревали о других, и часто исповедовали разные политические взгляды.