Весь мир - театр, а люди в нем придурки, вроде нас с тобой
Шрифт:
А вот теперь картинка выстроилась окончательно. Двадцатое декабря.. Он наконец на свободе.
Андрей рванул мою руку, быстро ведя меня по коридору, как я поняла, к запасному выходу.
– Мы что, просто уйдем?
– сбивчиво проговорила я.
– Они не тронут никого, им не нужны лишние жертвы. А вот нам с тобой лучше убраться отсюда поскорее.
Да.. Вот оно.
Андрею пришлось перейти с бега на быстрый шаг, потому что мои каблуки увязали в снегу, а отпустить он меня не мог. Так мы оказались на школьной парковке, где стояло множество крутых машин. Он быстро оглядел чуть ли не каждую из них а потом... завел меня в школьный автобус, залез следом и надавил на газ.
– Наш водитель полный идиот. Оставил ключи в зажигании, но сейчас я ему очень благодарен.
– Ты.. ты придурок, ты что автобус угнал?!
– А что, без объяснений сама не поймешь?!
– Ты водить-то хоть умеешь?!
– Умею.. но не автобус.
На повороте автобус тряхнуло, и я чуть не вписалась носом в поручень. Очевидно, эта поездка не будет безопасной.
– Андрей, прошу тебя, будь осторожнее! Очень надеюсь, что все мои конечности будут на месте, когда мы доедем.. а куда мы едем-то?
– К Герману.
– И что, он сможет решить вопрос с заложниками?
– Да. Он сможет, - Андрей быстрыми движениями стянул с себя пиджак и кинул его мне.
Я повертела пиджак в руках, оглядела его, а затем подняла взгляд на Андрея, который был более, чем сосредоточен на дороге.
– Просто уточню.. тебе стало жарко и поэтому ты его снял? Или ты беспокоишься о том, что я могу замерзнуть?
– О, конечно! Мне стало жарко в двадцатиградусный мороз! Не отвлекай меня, Мая!
– Хорошо-хорошо, - примирительно сказала я, надевая на себя его пиджак. Он беспокоится обо мне. Я ведь могу заболеть и все такое. Правда, убить меня тоже могут.. но это мы опустим.
Эта поездка действительно не была лучшей в моей жизни. Я отбила себе коленки, порвала колготки, и на лбу у меня появилось несколько ссадин и синяков. Когда мы вышли у дома Германа, меня все еще слегка шатало. Андрей взял меня за руку и провел внутрь. Электронный звонок на воротах был отключен, и поэтому мы попали в дом без труда. Поднявшись по лестнице кабинету
Зайдя в кабинет, мы остановились у дверей и ни один из нас не смог издать и звука.
Ярко-зеленые глаза.
Тот же острый подбородок, только поросший куда сильнее.
Волосы, собранные в хвост.
Хищная улыбка.
– Я знал, что ты заявишься именно сюда, - тихо сказал Игорь.
– мы знали. Да, Герман?
Герман кивнул, сверкая победной улыбкой на губах.
38. Конец всему.
Тик-так. Тик-так.
Тиканье часов, возможно, было единственным фактором, который я осознавала предельно четко. Ничего нет, кроме часов, которые не останавливаются ни на секунду.
Тик-так..
Последнее, что я помню, так это тошнотворный запах, ударивший в нос, и после ничего, темнота. А сейчас только тиканье часов.
Веки будто приклеились и поднять их казалось делом немыслимо сложным. Из этого следовало, что не видела я абсолютно ничего, не понимала где я и кто я. Только это дурацкое тиканье.
– Очнулся, - тихий знакомый голос, в котором различалась откровенная насмешка. Тихий..знакомый.. вот только.. чей?
Ответом голосу послужило тяжелое дыхание. Я начала невольно прислушиваться к этому одностороннему диалогу, чтобы слышать что-то еще, кроме часов, образ которых засел у меня в голове. Большие деревянные часы, какие сейчас уже мало где встретишь и железный маятник по центру. Такие..ненавистные часы.
– Что такое, Андрей? Больно?
– все тот же насмешливый голос, но произнесенное им имя резануло слух, отчего я рефлекторно открыла глаза. Сначала картинка была нечеткой, поэтому мое местонахождение было определить все еще трудно, но потом, секунда за секундой, я стала видеть немного лучше, а затем и вовсе восприняла всю информацию целиком. И она меня, надо сказать, не обрадовала.
В комнате было темно, и освещалась она только тусклой лампочкой светильника на столе Германа. Да, мы все еще были в его кабинете. Андрей сидел у противоположной стены. Его руки были туго связаны, а на виске застыла дорожка крови. Но все это ничуть не смягчало того презрения в его глазах, с коим он смотрел на Игоря. Сам же Игорь развалился на стуле, сложив ноги на стол, так же прожигая взглядом Андрея и улыбаясь уголками губ.
– Где Герман?
– голос Андрея был очень тихим, и, казалось, будто говорить ему очень трудно. Просто безумно трудно.
– Герман..После всего того, что он тебе сделал, ты все еще можешь называть это грязное животное по имени? Он же предал тебя, Андрей. Точно так же, как и ты предал меня. Но знаешь.. я не виню тебя, нет, Андрей. Ты ведь еще такой малыш. Ничего еще в этой жизни не понимаешь, а лезешь туда, где пропадают даже взрослые..такие, как Герман.