Весь Пол Андерсон в одном томе. Компиляция

Андерсон Пол Уильям

Теперь гиппогриф скользил по ровной спирали восходящего потока, которая несла его вверх, не требуя ни малейших усилий. К следующему пике Джонни был уже готов и сам откидывался на спину своего «коня», когда гиппогриф выгибал шею, пытаясь освободиться от веревки на горле. Наполовину задохнувшийся, он снова заскользил, и Джонни дал ему возможность вдохнуть.

Они приземлились на одном из островков. Гиппогриф, дрожа, свесил голову и распустил крылья. Джонни достал из мешка еще один кусок сот и бросил его на землю, рядом с мордой гиппогрифа. Пока тот ел, мальчик гладил его, приговаривая ласковые слова. Когда Джонни слез, гиппогриф взял

соты из его руки. Мальчик погладил его по шее, вдыхая свежий теплый запах перьев, и громко рассмеялся, когда зверь шумно обнюхал его затылок.

Связав из веревки нечто вроде недоуздка, Джонни снова оседлал гиппогрифа и направил его к озерку, лежавшему под холодным душем гремящего водопада. Он позаботился, чтобы зверь не пил слишком много. Когда мальчик съел пару яблок, гиппогриф подобрал огрызки.

Потом они отправились к одному из дрейфующих островов и Джонни позволил своему скакуну попастись. Сам он оставался рядом, пальцами расчесывая мягкие султаны его гривы и изучая копыта на задних и серповидные когти на передних ногах животного. Он видел, как гладкие перья на передней части тела становятся короче и тоньше, плавно переходя в густую шерсть на другой половине. Голову гиппогрифа тоже покрывали тончайшие перья.

Остров скользил все дальше и дальше от края мира и Джонни следил, как водопад уменьшается вдали и в конце концов исчезает. Потом мальчик заснул.

Проснулся он от вечерней прохлады. Закатное солнце стояло уже ниже его острова. Запах перьев еще был в его ладонях. Джонни огляделся в поисках гиппогрифа и увидел его обнюхивающим рюкзак.

Когда тот заметил его движение, то подскакал с видом нетерпеливого ожидания. Джонни обнял его могучую мускулистую шею и прижался лицом к теплым перьям, растерянно ощущая, как на глазах его выступили неожиданные слезы.

— Добрый старый Пегаш, — сказал он и поднял рюкзак. Он разделил последний кусок сот с гиппогрифом и задумчиво смотрел на опускающееся солнце. Облака краснели.

— Посмотрим-ка на них поближе, — сказал Джонни. Он оседлал гиппогрифа, и они взлетели в золотом воздухе к закатным облакам. Джонни спрыгнул на самом высоком. Он стоял на нем, пока оно медленно серело, и глядел в туманные глубины. А когда он повернулся, чтобы взглянуть на свой мир, то увидел лишь широкий мазок тьмы вдали.

Облако, на котором они стояли, стало серебряным. Джонни посмотрел вверх и увидел Луну, берег-полумесяц далеко вверху.

Он съел яблоко, а второе дал гиппогрифу. Пока тот жевал, мальчик смотрел на свой мир далеко позади. Когда Джонни покончил со своим яблоком, то прежде чем кинуть огрызок гиппогрифу, заботливо вынул из него семечки. Положив их в карман, он оседлал гиппогрифа и глубоко вздохнул:

— Пошли, Пегаш. Посадим их на Луне.

Убить марсианина

Ночной шепот принес тревожное послание. Рожденное за множество миль, оно летело через пустыню на крыльях ветра. О нем шелестел кустарник, шуршали полуразрушенные лишайники и карликовые деревья. Юркие зверьки, ютящиеся под корягами, в пещерах, в тенистых дюнах, передавали его друг другу. Не облеченное в слова, смутными волнами ужаса отдаваясь в мозгу воина Криги, пришло предостережение: человек вышел на охоту!

Внезапный порыв ветра заставил Кригу вздрогнуть. Вокруг, над горько пахнувшими железом холмами, в водовороте сверкающих созвездий на тысячи

и тысячи световых лет раскинулась бескрайняя ночь. Крига погрузил в нее свои дрожащие нервные окончания, настраиваясь на волну кустарника, ветра, юрких грызунов, притаившихся в норках под ногами, готовый воспринять голос ночи.

Один, совсем один. Ни одного марсианина на сотни миль в округе. Только полевые зверьки, дрожащий кустарник да тонкий грустный голос ветра.

Беззвучный предсмертный крик пронесся через заросли терновника, от растения к растению, отдаваясь эхом в сжавшихся от страха нервах животных. Где-то поблизости живые существа извивались, сморщивались и обугливались в сверкающем потоке смерти, низвергавшемся на них с ракеты.

Крига привалился к высокому изрезанному ветром утесу. Его глаза, застывшие от страха, ненависти и медленно возраставшей решимости, словно две желтые луны, светились в темноте. Он мрачно отметил, что сеявшая смерть ракета описала полный круг, миль десять в диаметре. И он оказался в гигантской ловушке, внутри этого круга. А скоро появится и охотник…

Крига поднял глаза к равнодушному свету звезд, и по его телу пробежала судорога. Потом он уселся поудобнее и принялся думать.

Все началось несколько дней назад, в просторном кабинете торговца Уисби.

— Я прибыл на Марс, — сказал Райордэн, — чтобы подстрелить «филина».

Даже в таких богом забытых дырах, как Порт Армстронг, хорошо знали имя Райордэна. Наследник миллионов транспортной компании, превратившейся благодаря его бурной деятельности в настоящее чудовище, которое опутало своими щупальцами всю Солнечную, он был едва ли не больше известен как великий охотник. От огнедышащих драконов Меркурия до гигантских ящеров, обитателей вечных льдов Плутона, вся стоящая дичь испытала на себе разящую мощь его ружья. Кроме, конечно, марсианина. На эту «дичь» охота давно запрещена.

Он небрежно раскинулся в кресле — рослый и мускулистый, еще сравнительно молодой человек. В его присутствии кабинет казался меньше, и скрытая в нем сила, а также холодный взгляд светлых зеленоватых глаз подавляли торговца.

— Но это незаконно, вы же сами знаете, — сказал Уисби. — Вам дадут двадцать лет, если поймают.

— Э-э! Консул Земли находится в Аресе, [784] на другой стороне планеты. Если мы устроим все тихо, разве кто узнает? — Райордэн прихлебнул из своего стакана. — Через пару лет они так заткнут все дыры, что охота станет действительно невозможной. Это последний шанс для человека добыть «филина». Именно потому я здесь.

784

Район Марса.

Уисби колебался, растерянно поглядывая в окно. Порт Армстронг представлял собой скопище герметических зданий, связанных туннелями. Он вырастал прямо из красной пустыни, раскинувшейся во все стороны до непривычно близкого горизонта. Землянин в гермокостюме с прозрачным шлемом шагал вниз по улице, несколько марсиан праздно привалились к стене. И больше; ничего живого — молчаливая смертельная скука, царящая под тусклым съежившимся солнцем. Жизнь на Марсе не слишком приятна для землянина.

— Надеюсь, вы не заразились, как все на Земле, идиотской любовью к этим «филинам»? — презрительно спросил Райордэн.