Весь Владимир Арсеньев в одном томе

Арсеньев Владимир Клавдиевич

Ночные туманы нисколько не изменяют вышеприведенных положений. Вследствие лучеиспускания земля остывает очень быстро, а вместе с ней охлаждается и воздух, находящийся над ее поверхностью. Над морем воздух сохраняет более высокую температуру. Соприкасаясь с холодными берегами, туманы сгущаются сильнее, и если ветер с моря сильнее и преодолевает бризы, дующие с суши, туманы ползут по самой земле и далеко проникают в горы. В противном случае они подымаются выше и становятся видимыми лишь во вторую половину ночи, перед рассветом (см. статью о бризах).

XXVII

А вот и Копи. Издали устья реки не видно — оно хорошо маскируется лесом, только прибой волн о песчаные наносы бара указывает место, где пресная вода вливается в море. Со стороны залива, если можно только назвать заливом небольшое углубление береговой линии в суше, берег кажется пустынным,

и только, когда лодки войдут в самую реку, можно увидеть шесть орочских балаганов, построенных с той и с другой стороны реки около самой воды. Балаганы крыты корьем и видно, что они сделаны на скорую руку. Вытащенные из воды и опрокинутые вверх дном лодки, жерди и стеллажи для сушки рыбы, весла, остроги и сети — все это указывает на то, что здесь орочи живут только летом, ловят рыбу, сушат ее и вообще делают себе запасы юколы на год.

Осенью же с наступлением холодов они подымаются вверх по реке на лодках: там у них свои зимние жилища, там они занимаются охотой и соболеваньем.

Несколько дальше, с правой стороны реки и (с левой руки, если смотреть вверх по течению) около гор, в одной версте от устья, виднеются, старые, полуразрушенные деревянные домики. Они брошены, теперь там никто не живет. Несколько лет тому назад здесь от какой-то повальной болезни умерло много народу. Вся обстановка внутри этих домиков сохранилась в том виде, в каком она была еще при жизни их обитателей. Есть болезни, которым орочи чрезвычайно подвержены. Особенно сильно свирепствует среди них оспа. От оспы они быстро вымирают. В течение одних или двух суток от целого стойбища не остается ни одного живого человека. Главные распространители заразы — вода, грязь в жилище и грязь на теле самого ороча, и то обстоятельство, что здоровые люди, находясь под одной кровлей с больными, имеют постоянное с ним общение.

Орочи с Тумнина, Хади и Копи ведут более оседлый образ жизни, чем родственные им орочи с рек Имана, Бикина, Хора, Самарги и Ботчи. Они подолгу живут на одних и тех же местах, где родились и выросли и где жили их отцы и деды; самые постройки их прочнее, балаганы обширнее, и ставятся они с большими удобствами, чем у «кяка» (кекари). Многие из них имеют настоящие деревянные домики, хотя сами строить их не умеют, для чего всегда нанимают плотников корейцев или русских. Орочи Императорской Гавани считают орочей, живущих на реке Копи, настоящими орочами. Действительно, даже глаз самого опытного исследователя не нашел бы разницы между теми и другими. Однако орочи с Тумнина и с реки Уй говорят, что язык копинских орочей хотя и такой же, как и у них, но все же он немного отличается от языка чистых орочей. Это отличие так ничтожно, что от слуха европейца оно совершенно ускользает, и разницу в произношении того или другого слова подметить может только сам ороч. Поэтому орочей с реки Копи они считают «другими» орочами и называют их «Орочи-ко-пинка».

На Копи орочи ждали рыбы и не торопились уходить в горы. Погода нам не благоприятствовала, море снова разбушевалось; грузовые лодки не могли итти при таком волнении, потому мы снова были вынуждены ждать, когда непогода утихнет и море успокоится. Можно было воспользоваться случаем и поэкскурсировать по окрестностям.

Весь морской берег состоит из песка. Море наметало широкий пологий вал и отделило этим валом обширную заводь Копи от залива, оставив только узкий проход для выхода пресной воды в море. Песок мелкий, сыпучий, приходящий в движение от ветра. Там, куда вода не достигает даже и во время самых больших волнений, пески находятся в состоянии покоя, они заросли крупной жесткой осокой и низкорослыми кустами шиповника. Дальше весь береговой вал покрыт корявым низкоствольным лиственичным лесом. На берегу врыты в песок два столба с японскими письменами. Это могилы японских рыбаков, умерших на чужбине. Орочи рассказывают, что покойники были закопаны в сидячем положении, лицом к востоку в сторону далекой родины. Тощий вид деревьев, шум ветра по вершинам хвои, листопад, полузасохшая, пожелтевшая трава и пасмурное небо, брошенные орочские жилища и японские могилы — все это создает очень печальную картину. От созерцания этой картины смерти и разрушения невольно хочешь скорее отделаться, стараешься перенести свои мысли, слух и зрение на что-нибудь другое, что говорило бы о жизни, о красоте природы. На отмели валялось много буреломного леса, вынесенного рекой во время половодья в море и выброшенного морем опять на берег. Частью этот валежник занесло уже песком, кое-где засыпало мелкой галькой и завалило морской травой. Среди этого хлама сухого дерева белели кости кита: огромные ребра величиной

более сажени, шейные позвонки весом около пуда и т. д. Один из стрелков поднял такую кость и с любопытством начал ее рассматривать. Сопровождавшие нас орочи с испугом и тревогой на лице начали просить его, чтобы он положил кость на место. Не понимая в чем дело, солдат бросил кость в сторону. Орочи бережно взяли ее в руки и осторожно положили на прежнее место, старательно придав ей то именно положение, в котором она находилась ранее. На вопрос по этому поводу, они серьезно отвечали, что костями мертвого кита нельзя играть, нельзя их даже трогать, потому что море рассердится, подымет сильный ветер и большое волнение, море будет бушевать несколько суток и непременно, если не теперь, то потом накажет виновного.

К вечеру свежий ветер превратился в жестокий шторм. Море забелело от пены, небо покрылось тяжелыми тучами циклонического характера, пошел сильный дождь — непогода разгулялась как следует. Орочи были убеждены, что причиной этому было то обстоятельство, что солдат трогал кости кита.

У орочей вообще много предрассудков и разных примет. Многие из них убеждены, что нож, которым случалось свежевать медведя (а другие говорят, сивуча и нерпу), не может быть употребляем в дело и носим при себе на охоте, в сопках и в особенности при охоте на медведя. Они считают сивуча морским медведем и убеждены, что сухопутный и морской медведь живут в вечной вражде между собой. Охотнику, который не соблюдает этого правила, грозит смертельная опасность или е горах или на море.

Экономическое благосостояние орочей на реке Копи находится в упадке. Раньше они жили лучше. Причина обеднения — плохое соболевание и недостаток рыбы. Они с трудом перебиваются и за работу просят дать им вместо денег муки и рису. Редко у которых есть небольшие запасы продовольствия. Особенно тяжелым для них был 1907 год. Безрыбица прошлого года — это общее явление по всему краю.

По подсчету самого ороча, на семью, состоящую из пяти человек (его самого, жены, старухи-матери и двух детей), для круглого оборота на весь год надо 15 пудов муки, пять пудов рису и два пуда соли. Кроме того, ему надо купить еще порох, дробь, патроны, спички, табак, одежду и мыло. Считая покупку и продовольствие и все то, что было сказано выше, чтобы ороч чувствовал себя в достатке и не терпел нужды, ему ежегодно надо около 200 рублей. Эти 200 рублей он должен добыть охотой и главным образом соболеваньем.

XXVIII

Главная масса прибрежного леса состоит из пихты, приблизительно 50 %, затем ели — около 30 %, лиственицы — 15 % и березы-остальные 5 %. Этот лес густой, корявый, низкорослый. Особенно часто растут деревья около опушки. Ветви их сильно искривлены и изогнуты в сторону леса. Более крупные ветки в свою очередь дают от себя во все стороны густые кусты мельчайших веточек с хвоей. Эти последние произрастают в огромном числе и сидят настолько плотно и густо, что издали становятся очень похожими на паразитирующие кусты омелы. Вся эта масса ветвей и деревьев образует сплошную стену зарослей. Пробраться сквозь нее человеку не везде возможно. Природа, так сказать, позаботилась о том, чтобы воспрепятствовать проникновению губительных морских туманов в глубь леса, пожертвовав для сего краевыми[349] деревьями и вместе с тем из них же создав преграду и против ветра. Под прикрытием такой опушки молодые деревца растут спокойно, прямо, и только другие причины, о которых будет сказано ниже, ломают и уродуют некоторые из них в раннем их возрасте.

Если наблюдатель будет итти лесом около берега, то он невольно обратит внимание на то обстоятельство, что чем ближе он будет подходить к береговым обрывам, тем чаще и чаще будут встречаться деревья с кривыми, изогнутыми стволами, причем эта уродливость в строении ствола во всех случаях донельзя однообразна, а следовательно, и причины, вызывающие такие искривления, одни и те же, а судя потому, что изуродованные деревья попадаются и молодые и старые, сила, вызывающая эти уродства, действует временно и случайно, отнюдь не постоянно и притом не на каждое дерево.

Стволы деревьев искривлены трояким способом: или изогнутее произошло в сторону (см. ниже), или ствол изогнут так, что он образует дугу, равную половине окружности, или же он совершенно загнут так, что образует полный круг и снова подымается кверху. Несмотря на такое изогнутие, деревцо не гибнет. Жизненная сила его очень велика. Оно снова стремится выпрямить ствол, насколько это возможно. В крайнем случае деревцо старается поднять только свою вершину, если нижняя часть уже одеревенела и не в состоянии выпрямиться. Это-то последнее чаще всего и наблюдается.