Весь жар
Шрифт:
— Ну... может быть. В любом случае мои слова не должны вас сердить. В конце концов, я сделал вам комплимент!
— Каким образом? — Джоанна поднялась на ноги. — Сделав предположение, что находите меня привлекательной?
Он лениво ответил:
— А почему бы и нет?
Джоанна обнаружила, что ей трудно говорить.
— Думаю... вы... вы самый самоуверенный человек, какого я имела несчастье встретить! — выдохнула она.
Он пожал плечами.
— Вы имеете право на собственное мнение, — по-прежнему спокойно заявил он, выводя Джоанну из себя. — Однако же могу сказать еще одно...
—
Он недовольно поднялся и силой разжал ее руки, задержав их в своих, когда она попыталась освободиться.
— Я скажу одно, — повторил он, цинично разглядывая ее рассерженное лицо, — если вы приехали в Грецию с намерением повеселиться перед свадьбой, будьте осторожны! Греки — не англичане и не терпят кокеток, которые пытаются водить их за нос!
Джоанна вырвалась. Высоко подняв голову, она проговорила:
— Очевидно, у вас сложилось обо мне неверное мнение, мистер Кастро, — она прикусила губу. — Я люблю и уважаю своего жениха.
Димитри пожал плечами и потянулся за своим пиджаком.
— Ну что ж, мисс Николас, мне совершенно неважно, чем вы занимаетесь. — Он подхватил пиджак согнутым пальцем за вешалку и перекинул его через плечо, а потом снова внимательно посмотрел на нее. Щеки у нее горели, волосы серебристой волной опустились на плечи, она нисколько не была похожа на ту холодную молодую женщину, которую он повстречал у могилы ее матери. Он осторожно провел пальцем по ее обнаженной руке от плеча до кисти, и когда она, возмущенная, отшатнулась, улыбнулся.
— Жаль что у меня нет времени убедиться, что вы сами верите в то, что сказали, — вдруг хрипло проговорил он.
Его слова привели Джоанну в ужас и взволновали одновременно. Здесь, в этой чужой земле, под ослепительными лучами жаркого солнца, он вдруг снова стал незнакомцем, и более того, незнакомцем, презрительно относящимся к ней. Проглотив комок, вставший в горле, она сказала:
— Время в данном случае не имеет значения, мистер Кастро. Вы не заводите романов с женщинами, которые помолвлены, но и вы меня не интересуете!
Он улыбнулся еще шире.
— Думаю, вы слишком наивны, что объясняется вашей молодостью, мисс Николас, — насмешливо заметил он, потом небрежно показал жестом, чтобы она шла впереди него к ступеням, ведущим на пристань.
Они молча дошли до пароходика. В их отсутствие шофер перенес два ее чемодана на корабль и теперь ждал Димитри в машине. У трапа Димитри приостановился и небрежно махнул рукой человеку, стоящему на носу суденышка.
— Итак, мисс Николас, — твердо сказал Димитри, — пришло время нам прощаться.
Джоанне не терпелось сбежать от мучившего ее взгляда.
—Да! — сказала она неуверенно, потом протянула ему руку. — Я хотела поблагодарить вас за все!
Димитри нетерпеливо взглянул на нее. Потом взял ее руки в свои и не сразу их отпустил.
— Так как я троюродный брат вашего отца, — думаю, мы можем поцеловаться, правда? — заметил он и, склонив темноволосую голову, коснулся губами ее шеи, где быстро билась голубая жилка.
Задохнувшись, Джоанна на мгновение подумала, что он поцелует ее в губы, и потому не отстранилась, а просто отвернулась, и теплые губы прижались к ее нежной коже. Он медленно выпрямился, и
— До встречи, — прошептал он, слегка склонив голову, и оставил ее.
Джоанна проснулась и сразу поняла, что двигатель корабля, под гудение которого она вчера вечером засыпала, больше не работает. В иллюминатор струился яркий утренний свет, а воздух был напоен ароматом цветов. Джоанна весело соскользнула с койки и подбежала к иллюминатору. Ослепительная картина предстала ее взору. Джоанне пришлось ладонью прикрыть глаза от солнца. За узкой полоской воды тянулся берег, нисколько не похожий на побережье Пирея. Берег был маленькой пристанью, вместо белых скал виднелись ярко окрашенные коттеджи, показавшиеся Джоанне немного странными. За коттеджами остров круто поднимался, густо покрытый растительностью, выглядевшей темной на фоне изумительно яркого и совершенно безоблачного неба. Во всем — в людях, в домах и в растительности — преобладали яркие цвета.
Размышляя, почему никто не стал ее будить, Джоанна торопливо плеснула в лицо холодной водой из кувшина, который ей принесли вечером, расчесала растрепавшиеся волосы щеткой. Накануне вечером она переоделась в брюки, блузку и толстый свитер и улеглась спать, не раздеваясь, поверх одеяла на узкой койке. Теперь она была этому рада и поспешно уложила в пакет туалетные принадлежности.
Собравшись, Джоанна поспешила на палубу. Красота утра на время заглушила ее беспокойство. Воздух был как вино, и Джоанна с удовольствием глубоко вдыхала его, радуясь солоноватому привкусу, смешанному с ароматом варившегося под палубой кофе.
Капитан, коренастый и мрачноватый человек неопределенного возраста, подошел к ней.
— Kalimera [1] , мисс Николас, — с кивком поздоровался он. — Ti kanete pos isthe?
Джоанна подумала, потом сказала, осторожно подбирая слова: — Den Katalaveno [2] ! — и покачала головой, как бы извиняясь.
— Гречейский нет, — сказал он с сильным акцентом.
— Да, — Джоанна улыбнулась. — Извините.
— Неважно. — Он пожал плечами. — Вы рано поднялся, — и показал на часы.
1
Здравствуйте ( греч.).
2
Не понимаю ( греч.).
Джоанна тоже взглянула на его часы и охнула. Была только половина седьмого. Неудивительно, что ее никто не разбудил! Показывая на остров, она спросила:
— Это Дионисиус?
Капитан снова кивнул. Казалось, это самый привычный для него жест. Вынув из кармана крепко пахнущую трубку, он взял ее в зубы и проговорил:
— Ваш отец Мэтью Николас?
— Верно, — улыбнулась Джоанна.
Теперь капитан покачал головой и начал разжигать трубку.
— Kyrie Николас есть больной, — с тяжелым вздохом сказал он.