Вещи, которые я хотела сказать (но не сказала)
Шрифт:
– Сейчас рядом нет никого, кто мог бы тебя спасти, - говорит он с широкой улыбкой.
– Я не нуждаюсь в том, чтобы меня спасали. Я просто снова дам тебе коленом по яйцам, - парирую я.
Он делает шаг назад. – Почему ты такая?
– Какая?
– Такая стерва.
Я поворачиваюсь и начинаю идти, ветер давит на меня, превращая это в борьбу. Я ненавижу этого парня. Я не знаю, почему я вдруг стала мишенью, но он заставляет меня чувствовать себя неловко. И он прав. Рядом нет никого, кто мог бы меня спасти.
Я направляюсь к общежитиям,
Я начинаю бежать.
Через несколько минут я уже в женском общежитии, дверь плотно закрыта. Я поворачиваюсь лицом к окну, наблюдая, как приближается Эллиот. Моя новообретенная привычка бегать трусцой сделала меня быстрее, но я тяжело дышу, мое сердце колотится в три раза быстрее.
Он подходит прямо к окну и стучит в дверь, заставляя меня подпрыгнуть. Он улыбается, ветер сдувает его темные волосы со лба, его куртка распахивается. Я отступаю на шаг, во рту пересыхает, когда он проводит пальцем по горлу, а затем указывает на меня.
Как раз перед тем, как он разворачивается и уходит.
8 глава
Саммер
Шторм длится недолго. Дождь льет примерно тридцать минут, этого как раз достаточно, чтобы взбаламутить футбольное поле и сделать его красивым и грязным для сегодняшней игры. Я сижу у окна в своей комнате в общежитии и смотрю, как падает снег, тоскуя по дому.
Но у меня нет дома, куда я могла бы вернуться. Не совсем. Даже если бы я умоляла маму позволить мне вернуться, я бы не чувствовала себя комфортно в этой квартире. Не со всеми этими воспоминаниями. Семейные фотографии. Маленький храм, который она создала для Джонаса и Йетиса. На прошлой неделе она прислала мне его фотографию, и мне показалось очень странным, что она так поступила. Фотографии каждого из них на маленьком столике. Горящие свечи, табличка с молитвой Господней и сложенные вместе руки. На столе также лежала толстая черная Библия.
Мы не ходим в церковь. На самом деле мы не молимся. Я не уверена, почему она отдает им такую религиозную дань уважения, но, возможно, она имеет дело со своей собственной виной.
Я это понимаю. Гораздо больше, чем она знает.
Я наблюдаю из своего окна, как толпы студентов направляются на футбольное поле на сегодняшнюю игру. Так много, что я чувствую себя уверенно, покидая свое общежитие в поисках еды в столовой, как только начинается игра. Тут никого нет, за исключением пары очень молодо выглядящих студентов, все они, как я предполагаю, первокурсники, и они столпились за столом, яростно перешептываясь, наблюдая за мной подозрительными взглядами, когда я прохожу мимо них.
Они, вероятно, тоже знают, что я враг. И они чертовы первокурсники.
Когда вокруг никого нет — например, Уита, его приспешников и стада овец, — я могу взять
Закончив, я возвращаюсь в свою комнату и переодеваюсь в леггинсы и толстовку с капюшоном, затем надеваю свои любимые кроссовки. На улице кромешная тьма, но гроза миновала, и все на игре.
Никто меня не побеспокоит.
Не снимая AirPods, я трусцой пробираюсь через сады, огни над многочисленными статуями отбрасывают на них золотистый отблеск. Они прекрасны. Нежный ангел. Плачущая женщина. Сердитый молодой человек, его лицо искривлено, как будто он смотрит вдаль, челюсть напряжена.
Он напоминает мне Уита.
Они все напоминают. Болезненная красота, высеченная в камне. Холодный и бесчувственный. Хотя каждый раз, когда он прикасается ко мне, я не чувствую ничего, кроме жара. Огонь с кончиков его пальцев, испепеляющий меня.
Заставляющий меня гореть.
Я бегу быстрее, мой пульс учащается, когда я направляюсь к лесу. Здесь так темно. Темнее, чем обычно, благодаря облакам, все еще висящим на небе, и я щурюсь, пытаясь разглядеть дорогу. Мои ноги стучат по усыпанной галькой тропе подо мной, и пока я остаюсь в центре, я не собьюсь с пути. Я вижу белую гальку даже в темноте.
Тропинка вьется сквозь заросли деревьев, которые окружают кампус и отделяют его от пляжа. Даже с включенными AirPods я слышу шум прибоя, бушующие волны, разгневанное штормом море. Я выключаю музыку и останавливаюсь, тяжело дыша, впитывая ритмичный звук.
Если я прямо сейчас войду в бурлящую воду, никто не будет скучать по мне, если я исчезну. В школе, скорее всего, будет вечеринка во главе с Уитом. Моя мама была бы расстроена и добавила бы мою фотографию в свою святыню, но в остальном она бы двигалась дальше. Все говорили бы ей, что она такая сильная.
И так оно и есть. Но, может быть, вся эта сила - маска для того, кто она на самом деле.
Лишенная эмоций. Измученная.
Я не знаю, что именно.
Океан соблазняет меня, особенно после такого мучительного дня, но после нескольких минут прослушивания волн, даже сделав несколько шагов навстречу им, я сворачиваю с пляжной дорожки и направляюсь обратно к кампусу. Я говорю себе, что я сильнее этого. Если я войду в эту воду и позволю ей поглотить меня, тогда они победят. И хотя я сказала Уиту, что это не игра, возможно, он все-таки был прав.
Жизнь - это одна большая игра, и я слишком молода, чтобы сдаваться. Я не могу проиграть.
Не сейчас.
Знание того, что я поддалась искушению, но не сделала этого, каким-то образом заставляет меня чувствовать себя сильнее. Дает мне больше силы. Я не сбавляю темпа, направляясь обратно к кампусу, выбирая тропу, которая поворачивает вправо и не петляет по садам. Вместо этого я бегу по туннелю, сделанному из высоких деревьев и кустарников, и они пересекаются наверху, создавая навес над тропой, который, я уверена, освежает летом.