Вещи, которые я хотела сказать (но не сказала)
Шрифт:
Меня переполняет желание сделать запись в своем дневнике, но он спрятан глубоко в моем рюкзаке, и я не хочу его вытаскивать, только для того, чтобы убрать.
В моем дневнике записаны все мои мысли. Мои чувства. Заметки и каракули. Клочки бумаги, которые я хотела сохранить. Квитанция с того времени, когда мы с друзьями ходили в ту новую кофейню, прямо перед моим переездом. Корешок билета на концерт, когда я ходила на встречу с Гарри Стайлзом. Записка от Йетиса с угрозами. Мятая, испачканная шампанским салфетка для коктейля, взятая с той вечеринки, в ту ночь, когда я поцеловала того ужасного парня. Салфетка была темно-синего цвета,
Ланкастеры.
Иногда мне нравится листать свой дневник, пробегая пальцами по клочкам бумаги, перечитывая свои записи. Некоторые из них трудно перечитывать, как, например, "ночь пожара". Мои отношения со сводным братом. Ссора с моим отчимом. Моя ссора с моими друзьями.
Другие заставляют меня улыбаться. Третьи заставляют меня тосковать по старым временам, когда я была еще молода, невинна и верила, что в мире есть хорошие люди.
Теперь я уже не так уверена в том, существуют ли они вообще.
Ученики медленно заполняют класс, каждый из них смотрит на меня с замешательством в глазах. Они уверены, что знают каждого человека в этом классе, поэтому я понимаю, почему я ставлю их в тупик.
– Хорошо, все собрались? Думаю, да.
Фигероа встает и подходит к белой доске, пишет синими маркером "Ромео и Джульетта".
– Добро пожаловать на курс английского языка для отличников старших классов. Для меня действительно большая честь быть здесь.
– Он улыбается, в то время как весь класс хихикает. Учитель указывает на доску своим маркером с колпачком. – Это было вашим заданием по чтению на лето. Я надеюсь, что вы все полностью готовы к заданиям, которые я собираюсь вам дать.
Он с сомнением смотрит на меня, и я улыбаюсь в ответ, написав "Ромео и Джульетта" на первой строке своей страницы. Это слишком просто. Я уже читала эту книгу. Мне просто нужно будет освежить память, но я не волнуюсь.
– Я уверен, вы все заметили, что у нас здесь новая ученица. Пожалуйста, поприветствуйте Саммер.
– Его взгляд не отрывается от моего, пока он говорит, и я отвожу взгляд первой, чувствуя себя неловко под его пристальным взглядом.
Несколько человек бормочут приветствия, но их можно пересчитать по пальцам. Я уверена, что они ненавидят то, что я здесь с ними. Они считают, что мне здесь не место.
Внезапно дверь распахивается, и в класс входит парень, повернув голову и крича кому-то что-то в коридоре. Дверь за ним захлопывается, и все внутри меня оживает. Я сажусь прямо. Моя кожа покалывает. Мое сердце бешено колотится. Мое дыхание сбивается, а по лбу стекают капельки пота.
Я знаю, кто это. Я говорила себе, что его здесь не будет, но я ошибалась.
Он.
Уит Ланкастер. Мальчик, который поцеловал меня. Который хотел трахнуть меня и назвал шлюхой, когда мы едва были подростками. Он выше, чем я помню. Намного выше шести футов, и его плечи кажутся такими широкими, обтянутые в обязательную темно-синюю форменную куртку. Его высокомерие ощутимо. Он неторопливо входит в класс, как будто это место принадлежит ему, и технически так оно и есть.
В конце концов, на вывеске красуется его фамилия.
Я смотрю, захваченная его великолепным лицом. Он еще лучше, чем я помню. Он душераздирающе красив. Пронзительные голубые глаза, острые скулы, орлиный нос, угловатая линия подбородка. У него красивый рот, темно-розовые губы, и он обнажает зубы в улыбке для нашего учителя, которая безнадежно фальшива.
– Уит. Я
Девушки хихикают. Уит хмурится.
– Простите.
– В его голосе нет ни капельки сожаления. Я замечаю, что голос Уита стал глубже по сравнению с тем, который я слышала в последний раз. – Кое-что случилось.
Он даже не смотрит на меня, а я сижу, сжавшись, так что мои плечи сгорблены, и я опускаю голову. Я не хочу, чтобы он меня увидел. Или ещё хуже - узнал меня.
Это было бы катастрофой. Он ненавидит меня.
Так сильно, как только может.
Почему я думала, что он на год старше меня? Как я могла так сильно все испортить? Я не знаю, как я пришла к такому выводу, но как только идея сформировалась в моей голове, она закрепилась.
Моя ошибка — тоже большая ошибка.
После нашей встречи той ночью, когда я спросила свою мать, кто был этот человек, и она назвала мне его имя, я погуглила его. На одном из появившихся топовых изображений были изображены Ланкастеры, все пятеро. Отец, высокий, гордый и красивый. Мать, худая, высокомерная и холодная. Две красивые девушки с одинаковыми улыбками стояли впереди в одинаковых платьях. Уиттейкер Август Ланкастер стоял рядом со своим отцом, выше его ростом. На его лице отражался едва сдерживаемый гнев, настолько сильный, что я практически могла его почувствовать. Чем больше я изучала фотографию, тем больше мне становилось любопытно.
Что это была за семья? Они выглядят идеально, как на картинке, но теперь я знаю, что фотографии лгут. В четырнадцать лет я не поверила Уиту, когда он сказал мне, что у моей матери роман с его отцом. Я даже не могла свыкнуться с этой мыслью. Я любила своего отчима, как если бы он был моим собственным отцом, и я верила, что моя мать чувствовала то же самое.
Позже я узнала, что был неправа.
Скандал быстро стал достоянием общества. В середине моего второго года обучения в средней школе о разводе Ланкастеров стало известно всему миру благодаря скандальной фотографии Августа Ланкастера в компрометирующей ситуации.
С моей матерью.
Моя элегантная, никогда не взъерошенная, всегда собранная мама.
Была застигнута на выходе из захудалого отеля в центре города с огромными солнцезащитными очками, закрывающими ее красивое лицо, одетую только в свободно подпоясанное пальто и держащуюся за руку с Августом, ветер подхватывает подол пальто и обнажает ее длинные голые ноги.
До самой тазовой кости. Трусиков как вы догадались на ней замечено не было.
Пресса пришла в ярость. Они подразумевали, что она была обнажена под этим пальто, и я предположила, что они были правы.
Как и все остальные.
В то время в мире больше ничего не происходило, так что это превратилось в национальный скандал. От которого семья Ланкастеров так и не смогла полностью оправиться. Наша семья тоже не оправилась от этого.
Как старший из трех детей и единственный мальчик, Уит является наследником семейного состояния. Ну, один из наследников состояния многих семей Ланкастеров. Но его отец - старший сын старшего сына старшего сына…
Это продолжается и продолжается из поколения в поколение. Это старые деньги — настолько старые, насколько это возможно в этой стране. Ланкастерская подготовительная школа существует здесь уже более ста двадцати лет, и каждый Ланкастер посещал эту школу, прежде чем поступить в колледж и заняться более важными делами.