Вещие и символические сны: реальные события
Шрифт:
Неарх услаждался его речью и возрадовался; но, боясь того, чтобы друг его не стал жалеть об имуществе своем, о жене и детях, а также о своей жизни, он начал беседовать с ним о суетности сего мира и изображать невидимые блага и славу небесную.
– Для меня, Полиевкт – говорил он – ни богатство, ни слава, ни воинская честь, – ничто мирское так не дорого и так не вожделенно, как жизнь во Христе Иисусе: только ее я желаю, а все прочее кажется мне ничтожным.
Полиевкт же, как бы искушая его, сказал:
– А разве ты не дорожишь почестями
Неарх ответил:
– Мне кажется, Полиевкт, что ты еще не представляешь себе истинной чести и славы и непрестанного блаженства, которое Господь Христос уготовал рабам Своим.
Полиевкт на это сказал:
– Ты думаешь, что я не имею понятия о славе, чести и блаженстве, которые приготовлены для нас у Христа на небе? А я думаю, что я пошел далее тебя в этом случае, потому что уже получил, как говорил тебе, в видении царскую хламиду. Но вот о чем я спрошу тебя: можно ли, не приняв христианских таинств, приступить к Христу и быть его воином?
– Не сомневайся в этом верный друг – отвечал Неарх, – «Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму» (Мф. 3:9), ибо Он не затворяет дверей Своего милосердия ни перед кем, кто обращается к Нему, и приходящим в виноградник его позже платит то же, что получают и те, кто работал целый день. Так Он отверз рай разбойнику, распятому на кресте, и за краткое исповедание веры даровал такое возмездие, из-за которого другие положили много труда.
Услышав это, Полиевкт сказал:
– Да будет слава Христу, истинному Богу! С этого часа я оставляю миру всю его суету и исповедую себя рабом Христа, Которому послужу, как Он мне повелит. А теперь пойду и прочитаю царский указ, изданный против христиан и против Господа и Бога моего, Иисуса Христа».
Житие святого отца нашего Григория, епископа Нисского
Память 10 января
«…Знания, приобретенные Григорием в языческой школе Кесарии, были потом восполнены самостоятельными научными занятиями и уроками святого , которым Григорий, по его словам, был очень многим обязан. При своих природных дарованиях и прилежании в изучении наук святой Григорий с успехом изучил риторику и философию, и готовил себя к званию светского оратора. Но судил иначе, и в самой душе Григория, более склонного в то время к светским занятиям и к изучению светских наук, вскоре произошла перемена. Однажды в имении его матери предположено было совершить празднество в честь перенесения мощей сорока мучеников. Позван был на это семейное торжество и Григорий, обучавшийся тогда в Кесарии. Недовольный тем, что он оторван от своих занятий, и что празднество не было отложено до другого, более благоприятного времени, Григорий равнодушно, без внимания, слушал песнопения богослужения, происходившего в саду и длившегося всю ночь, и, наконец, удалившись в одну из своих беседок, лег спать. И вот во сне он видит, что хочет войти в сад, но какие-то светоносные
В книге схимонаха Паисия Святогорца: «Отцы-святогорцы и святогорские истории», можно встретить такие случаи:
Неосторожное слово простодушного монаха, за которое он получил от Бога вразумление
«…В богадельне монастыря святого Павла ухаживал за старцами один монах, немного простоватый, но очень добродушный.
Он сам рассказывал мне, как приблизительно тридцать лет тому назад, когда он нес послушание в богадельне монастыря, один брат дал ему на благословение гроздь винограда. Он по своей доброте не съел ее сам, но разделил на небольшие части и раздал старцам. Один старец из чувства благодарности к нему, потому что виноград тогда еще не поспел, и он в первый раз в том году пробовал его, много раз повторял: «Прекрасного тебе рая! Прекрасного тебе рая!» (в Греции такое пожелание принято говорить монахам – перев.) Он же, по своей простоте, в шутку ответил ему: «Ешь виноград. Рай и ад здесь – на земле».
Несмотря на то, что сам он в это не верил, но сказал лишь в шутку, к тому же смягчающим обстоятельством была его простота, с ним произошло следующее.
Ночью ему приснился страшный сон, показавшийся ему явью. Снится ему огненное море, а напротив – прекрасный залив с хрустальными дворцами.
На берегу он увидел некоего почтенного старца, окруженного сиянием, так что даже борода его казалась шелковой. На том же берегу увидел он и брата из своего монастыря, который умер за три года до этого, и спросил его, что это за прекрасные дворцы и кто этот почтенный старец.
Брат ему отвечает: «Это Авраам, а этот прекрасный залив с хрустальными дворцами – «лоно Авраамово», на котором упокоеваются души праведных» (в греческом языке слова «залив» и «лоно» являются омонимами – перев.).
Когда брат говорил это, его услышал праведный Авраам и говорит отцу Григорию, ухаживавшему за старцами, со строгостью: «Уходи отсюда немедленно, для тебя здесь нет места».
После столь строгих слов, услышанных от патриарха Авраама, отец Григорий повернулся, чтобы поскорее уйти. И вдруг он почувствовал, что его обожгло языком пламени, вырвавшимся из огненного моря, и от боли он проснулся. И что же он видит? Нога, которую обожгло, была вся покрыта волдырями и ожогами. Она у него болела непрерывно в течение двадцати дней, пока раны не зажили под действием различных мазей и целительных трав.
Он раскаялся в своих словах и с тех пор был очень внимательным ко всему, что говорил».