Вещие сестрички
Шрифт:
Шут облизал пересохшие губы. Он не ожидал такого поворота событий. Королю Веренсу хватало просто пнуть его или запустить бутылку в голову. Истинный король.
– Я жду. Рассмеши меня.
И шут отважился.
– Что ж, любезный, – проквакал он, – ответь: в каком месте закормленная лошадь родня горящей свечке?
Герцог нахмурился. Шут решил не испытывать судьбу и не тянуть с ответом.
– А в таком: первая заплыла, а вторая оплыла! – сообщил он и, раз уж это было частью шутки, слегка постучал
Указательный палец герцога отбил стаккато по подлокотнику трона.
– И что дальше?
– Эм, да, собственно, ничего, – признался шут и прибавил: – Мой дед считал эту шутку одной из своих лучших.
– Подозреваю, рассказывал он ее иначе, – ответил герцог и встал. – Зови моего егеря. Отправляемся на охоту. И ты с нами.
– Но милорд, я не умею ездить верхом!
Впервые за утро герцог улыбнулся.
– Точно! Дадим тебе лошадь, на которой невозможно ездить. Ха. Ха.
Он посмотрел на свои повязки. «А потом пошлю за оружейником. Пусть даст мне напильник».
Прошел год. Дни терпеливо сменяли друг друга. По правде говоря, в самом начале мультивселенной они пытались протиснуться все разом, но ничего не получалось.
Томджон сидел под шатким столом Хьюэла и наблюдал, как отец расхаживает туда-сюда между фургонами, размахивает рукой и что-то говорит. Витоллер всегда вторил речи жестами – завяжите руку ему за спину, и бедняга тут же онемеет.
– Ладно, – рассуждал он, – как насчет «Невесты короля»?
– Уже играли, в прошлом году, – раздался голос Хьюэла.
– Хорошо. Тогда покажем им «Малло, тирана Клатча», – решил Витоллер. Его гортань тут же перестроилась, и голос превратился в рокот, что мог сотрясать стекла на другой стороне городской площади. – В крови же к вам явился я и по праву крови, никому не одолеть эти стены крови…
– И его играли, в позапрошлом, – спокойно сообщил Хьюэл. – Да и все равно люди наелись королями досыта. Им подавай что-нибудь веселое.
– Моими королями они еще не наелись, – заявил Витоллер. – Дорогой мой, люди приходят в театр не за смехом, они приходят за Опытом, Уроком, Чудом…
– Как раз таки за смехом, – бесцветным голосом возразил Хьюэл. – Взгляни.
Раздался шелест бумаги, а потом скрип прутьев, когда Витоллер присел на бутафорскую корзину.
– «Сыновья-волшебники, или Развлеки себя сам», – прочел импресарио.
Хьюэл вытянул ноги под столом, наткнулся на Томджона и за ухо вытащил мальчишку из укрытия.
– Что это? – переспросил Витоллер. – Колдуны? Демоны? Бесы? Торговцы?
– Лично мне больше всего нравится четвертая сцена второго акта, – сообщил Хьюэл, отправляя Томджона к коробкам с реквизитом. – Где комик моет посуду вместе с двумя служанками.
– А какие-нибудь сцены смерти есть? – с надеждой спросил Витоллер.
– Не-ет. Но могу прочесть юмористический монолог
– Юмористический монолог!
– Ладно, там в последнем акте можно вставить что-нибудь серьезное, – поспешно прибавил Хьюэл. – Сегодня набросаю, без проблем.
– И непременно сделай, чтобы кто-нибудь кого-нибудь заколол, – велел импресарио, поднимаясь на ноги. – Подлое убийство всегда идет на ура.
И ушел, чтобы поторопить рабочих с установкой сцены.
Хьюэл вздохнул и взялся за перо. Где-то за холщовыми стенами скрывался городок Вислопес, что невероятным образом примостился на почти отвесных стенах каньона. В Овцепиках имелось предостаточно плоскостей. Вот только почти все они были вертикальными.
Хьюэлу Овцепики не нравились – что странно, ведь гномы жили здесь испокон века, а сам он как раз и относился к этому народу. Но беднягу давным-давно изгнали – за клаустрофобию, а пуще того за тягу мечтать наяву. Местный король гномов решил, что такое свойство не подходит работнику, чья обязанность не только замахиваться киркой, но и не забывать ею бить. Поэтому сородичи снабдили Хьюэла весьма скудным мешочком золота, наилучшими пожеланиями и твердой рукой спровадили куда подальше.
По воле судьбы в тех краях как раз выступала бродячая трупа Витоллера, и гном выкроил один медяк, чтобы посмотреть «Дракона равнин». Все представление он просидел с каменным лицом, ушел к себе, а наутро постучал в дверь фургона импресарио, держа первую версию «Короля под горой». Пьеса вышла не очень, но Витоллеру хватило прозорливости разглядеть в лохматой башке незнакомца незаурядный запас воображения, поэтому, когда труппа вновь снялась с места, одному из артистов пришлось бежать, чтобы поспевать за остальными…
Частицы чистого вдохновения без устали летают по вселенной. Время от времени одна из них поражает восприимчивый ум, который затем открывает цепочку ДНК, или пишет сонату для флейты, или изобретает способ заставить лампочки изнашиваться в два раза быстрее. Но это редкость, в основном такие частицы пропадают впустую. Большинство людей проживают свои жизни, так ни разу и не ощутив прилив вдохновения.
Некоторым приходится еще тяжелее. На них вдохновение обрушивается всей своей массой.
Одним из таких неудачников и был Хьюэл. В его небольшом крепком черепе, созданном эволюцией с расчетом разве что на устойчивость к ударам топора, курсировало столько воображения, что хватило бы на полную историю театрального искусства.
Он облизнул кончик пера и застенчиво оглянулся. Никто не обращал на него внимания. Гном осторожно поднял «Волшебников» и выудил другую пачку бумаги.
Еще одна халтурка. Каждая страница была буквально полита потом, а слова расползались по рукописи в обрамлении клякс, вычерков и убористых примечаний. Хьюэл минуту смотрел на них, провалившись в мир, где была только следующая пустая страница и сотни голосов, что кричали в голове, наполняли сны.