Весёлая дорога
Шрифт:
Несколько поколений конструкторов пыхтело в этом сарайчике над чертежами. Так что тут уже в самом воздухе висит творческий, изобретательский дух.
Выходили отсюда конструкции всегда с каким-нибудь новшеством. А иногда совсем новые — дерзкие, смелые. Выходили не просто, удивлять своей оригинальностью, а служить людям, школе. Ну, посудите сами. Много лет назад в школе не было электричества. Были керосиновые лампы, был движок.
Школьные конструкторы во главе с Георгием Васильевичем решили строить ни больше ни меньше как собственную электростанцию. Взяли из литературы идею,
Тогда же в школе не было и воды, добывали её из артезианского колодца ручным насосом. Как же так — вода есть, своё электричество есть, а школа живёт без водопровода. И построили ребята водопровод. Выкопали из земли старые трубы, отрыли траншею, уложили, утеплили. В шахту колодца поставили вихревой насос с мотором, подключили к своей электростанции…
На зиму школе нужно заготавливать уйму дров — гигантские поленницы. А помещения интерната разбросаны по всему посёлку. Так вот что соорудили: передвижную циркульную пилу. Приедет такой автомобильчик, у которого вместо кузова — пилорама, остановится, а мотор работает — пилу вращает.
Как-то в школьном коридоре появился автомат для продажи карандашей. Опустишь копейку — получай карандаш, новый, душистый.
Уже все пеналы были полны карандашами, а ребята всё опускали копейки и опускали. Так им нравилась безотказная работа автомата.
А вы посмотрите, какие на школьном дворе качели, — высота шесть метров — ты садишься, пристёгиваешься, и летишь по орбите, как космонавт.
А придумано всё и сделано в сарайчике своими руками.
Георгий Васильевич хмурит брови:
— Не на одних конструкторах школа держится. Есть и другие кружки: авиамоделисты, кинолюбители, радиотехники, фотографы, краеведы, биохимики… Везде идёт работа. Дороже всего творчество.
А творчеством в школе заражены чуть ли не все. Эта жажда — поиски новых путей — овладела и учителями и ребятами.
Кабинет английского языка прямо ломится от обилия аппаратов, приборов, реликвий, наглядных пособий. Любовь Ефимовна Романова как включит все эти магнитофоны, фильмоскопы — тут хочешь не хочешь — начнёшь изучать английский язык. Изучают. Забирают все первые места на районных смотрах.
В кабинете машиноведения столько наглядных пособий, действующих моделей, стендов, что кажется — попади сюда марсианин, и тот всё поймёт.
А однажды зимой в школьной теплице было обнаружено странное движение муравьев. Сам Георгий Васильевич очень удивился. Оказалось, что это учитель биологии Юрий Васильевич Воронцов со своими учениками проводит научные эксперименты.
Директор рассказывает мне и о других людях своей школы. А на берегу Плюссы, по которому мы идём, то и дело с ним здороваются — дети, подростки, взрослые. Иногда у него с ними происходят короткие разговоры. Георгий
Давайте-ка теперь скажем то, что необходимо сказать: самое важное, самое ценное в этой школе — дух творчества, и начало ему — сам директор. Я знаю, Георгий Васильевич не любит об этом говорить. Зато другие-то, посторонние люди всё понимают. Вот как пишет ему один московский профессор: «Завидую вашим ученикам».
И я завидую.
С ребятами Георгия Васильевича связала судьба ещё в молодости, но первый урок, который он им преподал, длился одну секунду и закончился для него трагически. Он и учителем ещё не был, а страстным поклонником техники, трактористом. Жил он тогда на Кубани. Увидел однажды в руках у мальчиков ржавую гранату, оставшуюся в степи со времён гражданской войны. Мальчики что-то отвинчивали… Он выхватил гранату, отшвырнул её, но запал взорвался. Георгий Васильевич остался без руки.
Когда началась война, он был студентом учительского института. Вот так — с протезом вместо левой руки — он и явился в военкомат. Конечно, ему отказали, но он сумел убедить, что сможет, сможет стрелять во врагов одной правой рукой. Так он оказался на фронте. Сражался под Сталинградом. Под Ростовом Георгия Васильевича контузило, и его отправили в тыл. Вернуться на фронт ему не удалось. После окончания института он поехал в одну из самых разорённых немцами областей — в Псковскую область. А здесь выбрал самый отдалённый район — Ляды.
И вот я думаю: какой бы предмет Георгий Васильевич ни преподавал своим ученикам — литературу или машиноведение — какие бы машины с ними ни строил, одной его судьбы будет достаточно, чтобы понять, как нужно жить.
Из рассказов о тракторе «Кировец»
Стучит, пыхтит, лязгает огромный тракторосборочный корпус. Из ворот его то и дело выползает новенький оранжевый трактор «Кировец». На него лишь стоит взглянуть — сразу не удержишься и воскликнешь:
— Что за удивительная такая машина!
Ну, а если посмотреть его в деле, то и подавно проникнешься к нему уважением. Но об этом потом. Давайте лучше сначала поймём, откуда он взялся и как его делают.
Тракторное производство можно сравнить с рекой.
Главный сборочный конвейер — это её основное русло.
А малые конвейеры, где собираются отдельные узлы трактора, — этой реки притоки.
Цеха, где рождаются детали для этих узлов, — родники.
Что бывает, если в главное русло из притоков поступает слишком много воды? Наводнение! Стихийное бедствие!
А что, если слишком мало? Река скудеет и пересыхает.
На конвейере ни того, ни другого не должно быть. Вся конвейерная система движется со строго согласованной скоростью. За этим наблюдает планово-диспетчерское бюро.
И вот посмотрите, что происходит.
На ленту главного сборочного конвейера, на его первый пост, подъёмник подаёт первую, самую тяжёлую и основную деталь — раму. На раме всё держится. Она как скелет. Она как ствол дерева.
Дальше на неё надевают мосты, на которых будут держаться колёса.