Веселые и грустные истории про Машу и Ваню
Шрифт:
На них надели защитные жилеты и шлемы, и я поразился, с каким проворством мальчики залезли в них. Было понятно, что они делают это просто каждый день.
А потом началась великая битва. Ваня очень старался (я подумал, что я бы не меньше старался, если бы отец наблюдал за мной). Он работал руками и ногами. А тот мальчик подходил к нему и, получив пару тумаков, обхватывал Ваню руками и бросал его на маты. Ваня поднимался и снова шел в атаку. И снова оказывался на матах.
Они быстро устали, это был изматывающий бой, но я с удовлетворением убедился, что Ваня держится уже лучше. Тот мальчик еще мог обхватить
В конце концов тренер остановил бой и зафиксировал ничью. Справедливой она была в том смысле, что оба сидели на матах без сил.
Но в их возрасте эти силы быстро возвращаются. Еще через две минуты Ваня уже лежал у меня на коленях, и весь вид его говорил: да, конечно, ничья, а что еще мог присудить этот тренер, который не хотел обидеть и того мальчика тоже?
Тут я опять увидел расплющенное стеклом лицо Маши. Она увидела, что я смотрю на нее, и сразу убежала.
Я думаю, что именно в этот момент она решила стать незаменимой для Вани.
«Отстаньте от меня! Я занимаюсь сексом!»
Ваня с Машей вернулись из трехнедельного отдыха в Греции такие гладко-коричневые и такие родные, что у меня при виде их просто опустились руки и подкосились ноги. Но зато и у них тоже. Наконец-то они поняли, что значит отец, хоть и на полминуты. Потом опять, конечно, забыли. Надеюсь, что не навсегда.
Пока они отдыхали, я им, конечно, звонил. Но поговорить с ними было нереально. Они были заняты по горло – в основном купанием. Ну и дискотека, концерты, завтраки, обеды и ужины. Полдники, конечно, тоже. Для меня загадка, как им удается поддерживать такую форму. Ни грамма лишнего веса. При этом я отгадку-то, конечно, знаю. Так на износ носиться по жизни, как они, мог только я в их возрасте.
И вот у них не было времени, потому что они или носились, или, наоборот, ели, и они не разговаривали со мной. Маша с Ваней и друг с другом-то не разговаривали, по-моему. Не успевали просто. Но такие нагло счастливые вернулись из Греции все-таки, я надеюсь, не поэтому.
Впрочем, были, конечно, и побочные явления. Они, к сожалению, повзрослели. Так, телефон, по которому они не говорили со мной, перестал быть для них игрушкой. На самом деле они им активно пользуются.
Я обратил внимание, что Маша внимательно смотрит по телевизору программу, в которой сменяющие друг друга девушки говорят бессменные слова с предложением отправить эсэмэс по номеру, ну, что ли, 4505 – и тогда вам будет счастье. Эта передача, идущая сейчас по разным каналам в позднее время, предназначена, мне показалось, на самом деле именно для Маши и Вани, потому что, по-моему, только они так искренне и самозабвенно верят в то, что все так и будет, стоит только написать.
И Маша с Ваней отправляют по этому адресу то, что от них просят. И получают следующие ответы. Я лично видел их в Машином телефоне. И я понял, что в такое легкое счастье верят не только дети.
«Как дела? Позвони мне, не пожалеешь!»
«Напиши о своих желаниях более подробно, и я учту их все!»
«Москва! Отдам себя в хорошие женские руки. Тебе должно быть от 33-х, ты должна быть без комплексов. Есть интерес – пиши».
Интереса не возникло.
«Где
Вот этому она, по-моему, готова была написать.
«Москва, привет! Меня зовут Юра. Рост 175. Вес 73. Хочу познакомиться с тобой. Может быть, для создания семьи. Окружу заботой, любовью и лаской».
Этим Маша была просто растрогана. И даже, кажется, хотела перезвонить. И, может быть, даже перезвонила.
«Хочу познакомиться с красивой, стройной, высокой…» Это было все пока про Машу. «Рост 175, 62 кг, не больше. Третий размер груди». Это уже про какую-то другую Машу. «Девушка из Москвы…» Черт, опять про Машу. «От 25 до 30 лет». Фу-у…
Лучшим было сообщение от администрации: «Пожалуйста, сообщите свой возраст. К вам проявлен повышенный интерес».
Я спросил Машу, сообщила ли она свой возраст.
– Конечно, – сказала она.
– И что, есть новые сообщения? – уже с настоящей тревогой спросил я.
– Да, какие-то были, я стерла. Я вообще ничего этого не читала. Просто попробовала пока.
Ключевым тут по понятным причинам является слово «пока».
Потом они где-то на улице увидели билборд и приняли его близко к сердцу. Он касался всех и каждого, и особенно Вани: было предложено отправить эсэмэску (это я только потом осознал, что ведь все это веселье происходит за мои деньги) и получить игру «Черепашки-ниндзя». Ваня, когда прочитал, не поверил глазам. Он подумал, наверное, что ему уже везде видятся черепашки, потому что для него ведь других героев нашего и любого другого времени нет.
Потом он перечитал еще раз и заплакал. Дело в том, что он забыл свой телефон дома.
– Да ладно, – великодушно сказала Маша, – давай запишем черепашек на мой, а ты потом будешь брать, когда захочешь.
Ваня еще больше расстроился, потому что слишком хорошо знал, как оно будет на самом деле и какую цену ему всякий раз придется платить за такие просмотры. Эта цена всегда будет разной и будет зависеть от настроения этой девочки, а также еще от такого количества факторов, которые при всем желании предусмотреть и даже представить невозможно.
И Ваня плакал, потому что понимал, что все равно он от этого предложения отказаться не может.
И я ведь видел эту игру. Они позвонили. И она пришла. Я переписал ее на Ванин телефон. И за это я тоже заплатил большую цену. Точнее, около 12 тыс. рублей.
Столько стоит дракончик, который живее всех живых. Если я правильно понимаю, на этом дракончике сейчас помешана половина города. Это уже далеко не тамагочи. Очень далеко. Этот может и руку отхватить. Но на самом деле охотнее питается зеленой листвой и поразительно щедро откликается на человеческую нежность. Просто даже непривычно.
Но с появлением дракончика телефон остался в списке Машиных приоритетов. Вернее, это был уже не ее телефон. Одной ее подружке во дворе надень рождения подарили телефон. И Маша на правах человека, которому телефон подарили еще гораздо раньше, научила эту девочку им пользоваться.
Это происходило там же, во дворе. Маша и эта девочка прятались за деревом и кому-то все время звонили, потом с диким визгом выбегали и неслись в разные стороны, чтобы потом снова уединиться за деревом с тем же результатом.