Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М. Часть вторая.
Шрифт:
Озеро взялось ледком, но мы взломали тонкий лёд, долго бесились в тёплой воде, потом выбрались на берег и провели обряд, изрядно напившись крови, друг у друга.
Мои друзья, уже подготовленные к действу, не очень удивились обряду. Больше удивились, почему не чувствуется холод. Благодаря обряду, или этим нешироким ремешкам?
– Не столько ремешкам, сколько ножикам, - объяснил Василь, - они изготовлены из сплава метеоритного металла, и неизвестного минерала, найденного мальчишками на Луне. Они сумели отправить собранный материал на Землю, а
Из-за редкости нужных материалов наша семья так медленно растёт. Химики синтезируют металлы, но в очень малых количествах, ножи обязательно надо омыть кровью, тогда они начинают действовать, потом надо их носить на теле. Мы думаем, они живые.
Я не стал спрашивать, почему нас приняли в свою семью. И так понятно, теперь шанс выжить у нас возрос многократно. Теперь надо как-то суметь провезти сбрую с собой.
Ужинать опять побежали на ферму малышей.
Пока запекалось мясо, мы сидели на диване. Ребятишки прижались ко мне, уступив место только Ниночке. Ниночка сидела, ласково перебирая нежными пальчиками мою неровную кожу на спине и плече, и я чувствовал, насколько она счастлива. Хоть и были мы в ошейниках, я слышал её ласковые мысли, о том, что я полностью принадлежу ей.
Я повернулся к ней, увидел огромные, полные любви глаза. Не удержавшись, тихонько поцеловал её в губы. Управлять своим телом я уже научился, но всё равно, боялся конфуза.
По настроению Ниночки я понял, что она готова остаться здесь навсегда.
Когда мясо запеклось, мы поели и попили, после чего ко мне подошли Аня и Ася.
Несмотря на то, что я говорил, что мечтаю об операции, внизу живота всё сжалось от нехороших предчувствий.
– Показывай свою губу! – строго сказала Аня, бесцеремонно оттягивая мне верхнюю губу.
– Ничего страшного, сшить можно, только сначала надо откусить всё лишние. Ребята, возьмётесь? – спросила Ася у моих «деток». Те, с готовностью, затрясли головёнками, тут же стали лизать мне губу.
Через минуту я потерял чувствительность, и мальчики осторожно раскусили шрамы. Вылизав кровь, они уступили место девочкам. Девочки уже приготовили иголку с ниткой, и быстро сшили мне две половинки губы в одну. Малышки потеснили мальчиков и зализали рану.
– Не больно? – спрашивали они меня. Я чувствовал, что губа распухла, но боли пока не было.
Ниночка придирчиво осмотрела шитьё, и сказала, что дома попробует заклеить пластырем.
– Смешной ты стал! – смеялась она, а малыши меня жалели, серьёзно поглядывая на моё лицо.
– Надо каждый день зализывать, – решили они.
– Я буду ему зализывать! – сказала Нина.
– А ты сумеешь? – не поверила Тенька.
– Не сумею, вас позову! – только тогда ребятишки согласились с ней.
На следующий день нас отправили на полигон, в пустыню Кызыл Кум, несмотря на то, что врачи заметили мою вновь зашитую губу. Просто добавили в ранец, в аптечку, нужный антибиотик. Теперь лекарство автоматически впрыскивалось под кожу.
Как потом я узнал, если
Экзамены.
Лётчики сбросили контейнеры в заданных точках. Нашу четвёрку, помещённую в спускаемый аппарат, скинули в ещё более заданной точке, на этот раз всё разбросали в районе двухсот километров. Не знаю, или так было запланировано, чтобы жизнь мёдом не казалась, или как-то пронюхали о наших ночных прогулках, но факт остался фактом.
Оставаться в спускаемом аппарате было нельзя, предписывалось сразу бросаться на поиск контейнеров, и ночевать уже там, предварительно приведя контейнер-времянку в жилое помещение.
Мы не унывали, силы наши, благодаря вампирёнышам, увеличились, даже если не надевали ремешки, были сильнее других претендентов, выносливость наша удивляла Филю, как мы ласково называли своего тренера.
Хотя после тренировок старались сделать вид, что смертельно устали, от него не утаишь наши улыбки и желание продолжать игру. Никак не удавалось сохранять серьёзный вид, и, когда Филипп Андреевич объявлял об окончании занятий, мы с воплями и хохотом бросались домой, переодеться перед походом в столовую. Остальные юные космонавты расползались по норкам, едва передвигая ноги.
Филипп Андреевич, отбросив осторожность, нагружал нас всё больше и больше, превысив даже нормативы для взрослых, мы же только хихикали.
Сбегав в душ и переодевшись в комбинезоны для повседневного ношения, мы строились, и с песней шагали в столовую. Я, кстати, вспомнил одну песню, подходящую нам:
«Орлята учатся летать!». И теперь горланили, изо всех сил, весело печатая шаг по брусчатке пихтовой аллеи:
– А где-то в гнёздах шепчут птицы,
Что так недолго и разбиться!
Ничем орлят не испугать –
Орлята учатся летать! – на наши звонкие голоса сбегались «ботаники», оказавшиеся неподалёку.
Оторвавшись от своих возвышенных раздумий, они по-ребячьи, вспомнив, что детство ещё не кончилось, топали за нами.
Вспомнив всё это, я невольно вздохнул, посмотрев в темнеющее небо, на котором уже появилась первая звезда.
– Ну, что, покорители пустыни. Пробежимся? Или будем распаковывать квадроциклы? – обратился я к ребятам, разминающими затёкшие мышцы.
– Да ну-у… - протянула Нина, наверное, вспомнив своё первое путешествие, - Давайте бегом?
– До ближайшего контейнера… - я сверился с пеленгатором и сканером, - пятьдесят километров!
– Пфы! – фыркнула Алёна. Зяма, как всегда, промолчал.
– Тогда что, переодеваемся? – ребята сразу обрадовались, в нетерпении затопали ногами по рыхлому песку. Мы захватили на этот раз своё снаряжение, и нам не терпелось его испытать в тёмной пустыне. Даже если за нами наблюдают из космоса, вряд ли поймут, что это было.