Веселые истории про Петрова и Васечкина
Шрифт:
– Я бы хотел побывать среди людей, – решившись, выпалил Петруша. – Хоть разочек. Посмотреть, как они живут, послушать их разговоры и может быть, даже самому поговорить с ними, потому что… – он замялся, – мне кажется, это должно быть очень приятно. Я ведь всё-таки домовой. А в старину домовые жили в доме. С людьми. И хранили счастье этого дома. Это вот теперь…
Петруша неожиданно погрустнел и замолчал.
– Не печалься! – весело возразил ему Сергеев. – Как видишь, ты оказался очень даже нужен нам всем.
– Правда? – с надеждой спросил
– Ну, конечно!
И Петруша снова улыбнулся. Второй раз за свою долгую одинокую жизнь.
– Что же касается твоей просьбы, – продолжал Сергеев, – то это я могу тебе обещать. Железно. Приглашаю тебя ко мне домой. С женой познакомишься, деткам расскажешь про… крыши. Ну, и вообще, сам знаешь. На то ты и домовой. В общем, договорились!
Вот так и случилось, что прошло совсем немного времени, и Петруша оказался сидящим за круглым столом в квартире полицейского Сергеева. Стол был накрыт для чаепития, посредине него стоял пузатый блестящий самовар.
Уцепившись за его длинную мохнатую шерсть, на Петруше весело раскачивались сергеевские дети. А напротив, на другой стороне стола, сидел сам Сергеев, который с удовольствием и со смаком пил чай.
– Вы варенья-то побольше берите, – уговаривала Петрушу румяная сергеевская жена Валя. – Варенье полезное, малиновое, сама делала.
– Бери, бери, Петруша, не стесняйся! – добродушно гудел Сергеев. – Валюшка своё дело знает. Её варенье с хорошим чаем, можно сказать, праздник для души!
И он подбадривающе подмигнул Петруше.
Петруша окунул лапу в блюдечко с вареньем, серьёзно и осторожно облизал её. Все с интересом смотрели на него.
И Петруша уже в третий раз за последнее время улыбнулся во весь свой широкий рот. Немножко смущённой, но абсолютно счастливой улыбкой.
Чучело-мяучело
(Шумная история)
Было раннее утро, когда в подъезде пятиэтажного дома с тихим скрипом открылась дверь:
ПЬЯУ-У-У!
И на пороге возник кругленький, недовольного вида мужчина в ушанке, шубе и с портфелем. Он глубоко вздохнул, как обычно мы делаем, когда выходим из помещения на улицу, и раздражённо повернул голову, услышав неприятный грохот.
На первом этаже дома расположился магазин «Молоко», и рабочий Петров энергично складывал на тротуаре ящики из-под молочных бутылок.
БАХ-БАХ-БАХ! – гремели ящики.
Мужчина снова вздохнул и собрался идти дальше, но в этот момент откуда-то сверху раздалось:
ПИУ-ПИУ-ПИУ!
Мужчина запрокинул голову и успел заметить пролетавшую мимо птичку. И ещё он увидел, что наверху, над домом, всходило солнце, согревая всё вокруг, и в том числе висевшую на карнизе крыши сосульку.
На
Мужчина, заслонившись от солнца, с удивлением наблюдал за ней. Но капля вдруг оторвалась и полетела вниз, прямо на него.
Мужчина от ужаса просто прирос к месту. А капля тем временем неумолимо приближалась. Мужчине ничего не оставалось, как в последний момент быстро зажмурить глаза.
ПЛЯМ-М-М! – звонко разбилась капля прямо о его нос.
Рабочий Петров, складывающий ящики из-под молочных бутылок около магазина «Молоко», который расположился на первом этаже дома, при этом звуке удивлённо оглянулся. Но увидел только спину мужчины, который, вытирая мокрое лицо, исчез в подъезде.
БУХ! БАХ! БУХ! – продолжал Петров ещё более энергично бросать ящики один на другой, в результате чего рядом с ним постепенно возникала целая башня.
А дверь подъезда неожиданно снова открылась:
ПЬЯУ-У-У!
Молодая мамаша выкатила из неё детскую коляску.
Она поставила коляску около стенки и повернулась, чтобы войти обратно в подъезд, но в это время оттуда снова появился мужчина. Только на этот раз на нём были надеты шляпа и плащ.
Мужчина пропустил молодую мамашу в подъезд и при этом галантно снял шляпу.
ПЛЯМ-М-М!! – тут же звонко шлёпнулась прямо на его лысую макушку очередная большая капля от растапливаемой солнцем сосульки.
Мужчина сердито глянул вверх, яростно нахлобучил шляпу и ринулся в стоявшую у тротуара машину «Жигули».
Он сел за руль и начал заводить машину:
ТЫХ-ТЫХ-ТЫХ!
Но машина почему-то не заводилась.
БАХ! БУХ! БАХ! – бросал ящики Петров.
ПЛЯММ! ПЛЯММ! – падали на тротуар капли.
ТЫХ! ТЫХ! ТЫХ! – фырчал не желавший заводиться мотор.
Весь этот шум и разбудил странное лохматое существо кошачьего вида, спавшее на крыше в чаше водосточной трубы.
Существо распахнуло свои огромные зелёные глазищи, зевнуло, огляделось по сторонам.
Потом оно улыбнулось во весь свой большой рот весеннему солнцу, вытащило откуда-то гитару и ударило по струнам:
ТРЫН! ДРЫН! БРЫН!
После чего прокашлялось и… запело:
У-У-У-У-У-У!..
Допеть, однако, существу не удалось, потому что, неожиданно оступившись, оно провалилось всё в ту же злополучную водосточную трубу, так что остатки «У-у-у!» неслись уже оттуда, из трубы.