Весёлые истории про Сашу. Книга 1

Хайнц Мария

– Мне кажется, так они будут суховаты, – замечает мама.

– Ты права, – соглашается папа и достает из холодильника кетчуп.

– Ты с ума сошел! – у мамы глаза становятся круглыми и большими, как вафли, которые она только что напекла. – Это преступление против любой кухни, не только национальной!

– Так даже вкуснее и, действительно, совсем не сухо, – отвечает папа.

Папа густо поливает свой вафельный бутерброд кетчупом, а я смотрю то на мамину тарелку, на которой лежит вафелька с мёдом, то на папину. Родители ждут, что я буду делать.

Я

беру у мамы мёд и намазываю его на вафлю, кладу ветчину с сыром, поливаю папиным кетчупом и кушаю это, запивая чаем.

– Ну как? – пытливо гляжу на родителей. – Хороший компромисс у меня получился?

Мама вздыхает. Папа улыбается.

– Пожалуй, я сегодня останусь при своём, – отвечает мама, отправляя в рот вафлю с мёдом.

– Я тоже, наверное, сегодня как-нибудь без компромисса поем, – говорит папа и водружает на вафлю ещё один кусочек ветчины и сыра. На этот раз он добавляет ещё и маленьких маринованных огурчиков!

– Дай и мне, папа! – я кладу огурчики сверху. – Вот это у меня компромисс получился! Огромный такой компромисс!!!

Я – повар

Приходим с прогулки голодные. Не снимая ботинок, залезаю на стульчик на кухне, хватаю ложку и жду еды. Мама заглядывает в холодильник.

– Пусто! Всё съели, – говорит она. – Только молоко и овощи сырые. Их ты не очень любишь. Придётся тебе подождать, пока я кашку сварю.

– Кашку долго! – отвечаю я недовольно и бегу к балкону. Там у нас в клумбе с землей выросли помидоры. Рву несколько и бросаю на сковороду на плите, которую мне мама ещё весной нарисовала на листе большого картона из-под коробки. Сейчас я быстрее обед приготовлю.

– Мама! – кричу. – Места ещё много на сковороде. Подкинь чего-нибудь!

Мама несёт морковь и нарезанный красный перчик, высыпает на сковороду и протягивает мне деревянную лопатку.

– Помешивай, – поясняет она, – чтобы не пригорело.

– Что я маленький? Я знаю, как готовить! Соль ещё принеси, пожалуйста!

– Соль не дам, – мама качает головой. – Ты мне в последний раз всю вылизал.

Я продолжаю помешивать. Жаль, не вышла затея – так хотелось опять соли поесть. Ну, ничего. Будем работать с тем, что есть. Пробую помидорку, вторую, потом морковку с перчиком разжёвываю.

– Готово! – кричу через пару минут.

Мама идёт пробовать.

– А где же еда? – спрашивает она, показывая на пустую сковороду.

– Не знаю… – недоуменно развожу руками. – Я готовил, готовил, и потом она исчезла!

– Ну ладно, – улыбается мама. – Ужарилась, наверное. Со мной это каждый день происходит: варю, варю, и потом всё исчезает! Тоже не знаю, куда!

Ёлка, суп и сахар

На

Новый год у нас с мамой вышла серьезная ссора. Зелёное украшенное дерево я, как меня научили бабушка с дедушкой, называю «Tannenbaum», а мама говорит, что это «ёлка». Несколько дней не мог её переубедить, но мне это всё же удалось. Вот как это произошло.

Садимся за праздничный стол: с бабушкой, дедушкой, мамой, папой. Даниель уже спал.

– Что мы сегодня будем кушать? – спрашивает, улыбаясь, мама. Она сегодня красиво оделась: такая вся блестящая, радостная.

– Зоппа! – довольно отвечаю я.

– Что это ты такое говоришь? – весёлого настроения мамы, как не бывало. – Хорошо, что тебя кроме меня никто не понимает, одни мы с тобой здесь по-русски говорим. Где ты вообще такому научился? Скажи, это тот мальчик из садика тебя научил, у которого мама тоже по-русски говорит?

– Suppe! – поправляет меня бабушка и наливает мне оранжевый суп-пюре.

– Ах, да, – мама тут же успокаивается. – Так называется суп по-немецки. Кушай, Саша, кушай!

Маме и не нужно этого говорить, потому что суп у бабушки я всегда кушаю. Вы и представить себе не можете, какой он вкусный! Один недостаток у него – быстро заканчивается, потому что его все любят. И картофель с золотистой корочкой, и мясо на косточке. Ничего нет в момент! Единственное, что всегда остается – это чай. Бабушка с дедушкой иногда пьют кофе, а чай – только когда заболеют. А мы с мамой чай всё время пьём после каждой еды. Мама говорит, что у русских традиция такая – всё время чай пить.

Вот и сейчас мама наливает нам по чашечке.

– Цука!!! – кричу я.

– Что? – мама чуть чайник не выронила.

– Цука!!! – повторяю для тех, кто плохо слышит.

– Господи, да что такое сегодня, Саша! – снова возмущается она.

– Zucker! – приходит на выручку бабушка и достает из шкафа сахар.

– Ах, да, – успокаивается мама. – «Zucker» – по-немецки «сахар».

– Tannenbaum! – опять кричу я и, улыбаясь, показываю на ёлку.

– Хорошо, пусть будет «Tannenbaum», – соглашается мама, – пусть будет «Tannenbaum».

Хочу спать!

– Ну почему нельзя хотя бы раз без скандала, без часовых уговоров и чтения нотаций лечь спать? – сетует мама, переодевая меня ко сну. – Посмотри на Даниеля, он уже скоро проснётся, а ты ещё даже зубы не почистил. Ты всё приготовил ко сну, или ещё будем бегать по комнатам искать?

– Чебурашку, машинку и бутылку с водой? – помогаю маме я.

– Именно, – кивает она. – Поцеловал маму с папой, Даниелю помахал в темноте на прощанье и пошёл спать. Неужели это так сложно?