Шрифт:
Обжора
Жил-был кот Чиабата. Весёлый, рыжий, с беленьким воротничком и зелёными глазищами котик, который очень любил совать свой нос туда, куда не следует.
Вот и прозвище своё он получил именно по этой причине.
Он просто когда-то засунул свой любопытный нос в продуктовую сумку, где лежала свежевыпеченная, хрустящая чиабатта – итальянский хлеб, который своим ароматом свёл нашего кота с ума. Тогда ещё почти котёнок, Чиабата, недолго думая, залез в сумку и начал жадно грызть буханочку
Да-да, вы не ослышались, кот ел хлеб, просто уплетал за обе усатые щёки!
Надо было видеть его тогда! Жадно, быстро, как будто кто-то вот-вот отнимет его добычу, он спешил съесть как можно больше хлеба. Уши его превратились в локаторы, которые то торчали кверху, то прижимались книзу, то разворачивались слуховым отверстием вбок, чтобы слышать всё, что происходит вокруг. Эти уши были начеку, они стояли, словно солдатики на страже и, при малейшем шорохе, услышанном ими, наш котик сразу бы дал дёру! Не менее впечатляющими были и глаза. Они вылезали из своих орбит настолько, что кажется, виднелось само глазное дно.
Где при этом были кошачьи зрачки – непонятно. Куда они смотрели – неясно. Они крутились в разные стороны и не думали останавливаться.
Именно таким и увидела котика Дездемона, его хозяйка, когда вошла в комнату.
Сначала она ахнула, потом рассмеялась, но, быстро сообразив, что с минуты на минуту от её чиабатты не останется ни крошечки, кинулась спасать свой хлеб.
Хозяйка схватила хрустящие остатки батона и потянула на себя. Кот впился в хлеб. Кажется, оторвать от вкусности его было невозможно.
Дездемона повторила попытку. Коту это не понравилось, и он зарычал.
Сделал он это, используя всю гамму звуков. Кошачье горло выдавало такие трели, которые, если бы успеть включить диктофон, могли стать топом в числе рингтонов. Но коту не было до этого ровным счетом никакого дела. Он продолжал виртуозно рычать, жадно жевать, вертеть глазами и пускать когти прямо в мякоть хлеба.
– Да ты же сейчас лопнешь! – крикнула хозяйка, глядя на стремительно округляющийся кошачий животик.
– Не твоё дело, отстань от меня, – грозно промяукал котёнок, и Дездемона его поняла.
Тогда она разломила чиабатту и оставила коту догрызать ту часть, в которую он вцепился мёртвой хваткой.
Наевшись до отвала, с отяжелевшим брюшком, кот не смог даже запрыгнуть на диван. Две его попытки не увенчались успехом. Тогда он разлёгся прямо на полу.
Повернулся на спинку, раскинув лапки в разные стороны, и заснул сладким сном, который может быть только у маленьких, очень сытых котиков.
Рыбка
В этот вечер хозяйка осталась без ужина. Ей так хотелось выпить чашечку какао с хрустящей чиабаттой и ломтиком сыра, но увы. Оставшуюся чиабатту ей есть не хотелось, хлеб изрядно поваляли по полу и потыкали когтями.
В расстроенных чувствах хозяйка позвонила своей подружке, кот сквозь сон слышал только: «Чиабатта – кот, кот – чиабатта, сожрал мою чиабатту, чи-ааа-баа-ту-ту-ту, пузатый чиабатта…».
Коту нравилось вспоминать
Так прицепилось к коту его прозвище, но только произносилось оно немного легче, без второй буквы «т». Он был очень доволен. У других котов были крайне жалкие, на его взгляд, имена: всякие там Мурзики, Барсики. Ему же досталось имя астрономическое, вернее, гастрономическое! Он хоть и не знал, что хлеб – всему голова, но почему-то чувствовал это, весьма гордился и радовался своему «хлебному» имени. А какое оно вкусное! У кого ещё есть такая вкусная кличка? Ни у кого.
«Да, было бы хорошо, если бы всех кошек называли в честь какой-нибудь вкуснятины, – думал наш котик. – Я – Чиабата, какая-нибудь кошечка – Сосиска. А вот здорово – кот Колбасик! Да! Сколько имён – Лимонад, Сметанка, Конфета, Сырник, Сгущёнка, Сковорода! Хотя, пожалуй, нет, сковорода не подходит. Ну, разве что какую-нибудь корову можно так назвать, но не кошку. Да, было бы здорово познакомиться с котом Сыром, и чтобы он обязательно угостил меня сыром, или со Сметанкой, которая угощала бы меня сметаной, или с кошкой Сгущёнкой. Моя любимая подруга была бы Котлетка, а нелюбимая – Каша. Хотя Каша была бы, несомненно, очень полезной подругой, и самой главной».
Кот лежал и размышлял, как вдруг из кухни запахло рыбкой.
«О! Забыл про имя – Рыбка! А что? По-моему, неплохое имя для кошки. Кошка – Рыбка».
Хозяйка достала из холодильника рыбу и уже собиралась её приготовить, как вдруг зазвонил телефон. Дездемона, недолго думая, вышла из кухни, чтобы поговорить.
Какую же ошибку она совершила, оставив рыбу на столе!
Если бы в квартире была сирена, то она бы громко заорала и предупредила об опасности, которая нависла над рыбой. Но сирены не было, высокого забора вокруг рыбы тоже не было, и вообще каких-либо преград, которые помешали бы коту сцапать рыбу, не было!
И Чиабата побежал на запах. На всех парах! Он превратился в порыв вихря. За секунду кот взлетел на стол, где его ждало абсолютное и безоговорочное счастье, в которое трудно было поверить.
«Рыба, да это же огромная рыба! Моя рыба, я её нашёл! Я!» – подумал Чиабата, схватил рыбу за голову и шустро поволок под диван.
Когда хозяйка закончила разговаривать, под диваном остался лишь один рыбий хвостик. Но она пока ещё этого не знала.
Зайдя на кухню, Дездемона взглянула на стол и сразу же поняла, какой допустила промах, оставив рыбу без присмотра. Уразумев, что её обед съели, она очень сильно разозлилась.
– Чиабата! Ах ты, маленький разбойник, паршивец! Ну, я тебе покажу!
Вот я тебе задам сейчас трёпку! – кричала хозяйка и металась по кухне в поисках кота.
Потом она схватила веник и заглянула под диван. Там, вжавшись в угол, сидел объевшийся Чиабата и смотрел на хозяйку недоумёнными глазами.
Хозяйка просунула веник под диван и стала тыкать им в Чиабату. Ей очень хотелось проучить его как следует.
Кот перепугался колючего веника и рванул из-под дивана в другую комнату, где стояла широкая кровать.