Весёлый гном

Чарков Дмитрий

Он поцеловал её, перегнувшись через стол.

– Всё было под контролем, уверяю тебя! За исключением этого последнего эпизода: мы не знаем ФИО того, кто накинул на шею ей петлю, но это, в общем-то, теперь дело техники выяснить – круг причастных

лиц, что называется, лимитирован, вчера практически всех накрыли одной тихой волной. Кто-то успел выскользнуть… Её убрали, как лишнего свидетеля.

– А если и до нас доберутся? – она поежилась. При этом про себя отметила, что полгода назад вместо «нас» в этой фразе фигурировало бы местоимение «тебя».

– Уже нет. Башмак Папы Карло приземлился. Шушеры по норам. Теперь это полностью только наше дело.

Она встала и подошла сзади к его стулу, положила свои тонкие руки на спинку.

– А мы сможем переехать в дом, где парковка для машин тут же, в цоколе?

Он беззвучно рассмеялся, поставив на стол фужер с яблочным соком.

– Думаю, что сэкономленных… после Галины… процентов нам должно хватить на такое мероприятие.

– Мне её жаль, - призналась Ирина. – Но почему именно там, в офисе? Мог же и… кирпич сверху?

Акимов пожал плечами:

– Стиль такой. Предупреждение для остальных. Демонстрация силы. Без пиара никак. Сама посуди – какому и какой был бы прок, если б она тихо-мирно в своей постели от пилюли, которая и следа в крови не оставляет? Даже в газете не упомянули

бы. А так – двух зайцев одним ударом.

– Может, нам не нужно это… наше дело?

Он обнял её руками, закинув их за спинку своего стула.

– Ириш, ты же знаешь, я больше ничего не умею. Комсорг по жизни. Да и своё – оно затягивает.

Была ли она не согласна с мужем?

Ирина взъерошила его отросшие за последние месяцы волосы, и в их шелковистой массе наткнулась на седину. Ей показалось, что раньше седых волос у мужа было значительно меньше. На её глазах выступили слёзы. Она моргнула, и два тонких ручейка стали медленно спускаться вниз по её щекам. Она не спешила их вытирать и продолжала гладить Акимова по голове, бережно перебирая чистые пряди.

А он незаметно уснул. Он часто засыпал, когда она его гладила. Наше ли дело, не наше – её прикосновение всегда было магическим, успокаивающим. Похудевший и небритый, он сидел на стуле в неудобной позе и мирно посапывал. Из окна на них свысока пялился молодой месяц, и она так и не могла отделаться от ощущения, что за ней подсматривают – то ли этот молчаливый друг с небес, то ли кто-то ещё, кому не давало покоя мерное течение их собственного бизнеса.