Весёлый камушек
Шрифт:
«Какая доченька? А-а, чумазенькая, она…»
Генка вдавил ногу в педаль, и велосипед рванул. Он мчал обратно. Там, за посёлком, больница. Только бы успеть… Не может такая маленькая… даже забыл про неё… Грядки с морковкой вытоптала — нашлёпали… лежит теперь, помирает…
Сипел над головой ветер, в лицо толкал упругий воздух, а Генка жал, жал, жал педали. Посёлок. Мелькнуло Колькино лицо с вытаращенными глазами.
— …да ты!.. маешь! — донеслось
И правда, сломаешь так… плевать… маленькая… косички торчали… только бы доктор был… разве дадут помереть… не-е… укол там или ещё что, и всё… и не помрёт. Кто это?.. Витька бежит… ничего, я раньше, я быстро.
У горки он соскочил и, подталкивая велосипед, тяжело побежал рядом. Ноги-то как свело! Разомнутся. Вот испить бы, горло пересохло, аж трескается. Речка под боком… Пока туда, обратно… Надо носом дышать. Ещё глубже. Ох и будет от Кольки… Теперь не даст. Ага, больница!
Раз, раз, раз, раз — крутятся педали. Что это щёлкает? Не сломать бы. Ничего, уже близко.
Он свернул к белому зданию и круто тормознул у крыльца. Острая боль хлестнула по ноге. Велосипед вильнул и врезался в стену дома. Что? Ладно, потом.
Генка взбежал на крыльцо и ворвался в приёмную…
Врач быстро складывал блестящие инструменты в чемоданчик. Металась сестра. Генка стоял, смотрел и чувствовал, как горит у него лоб. Он потрогал рукой — под рукой разбухала шишка. «Здорово меня. Это об стену». И вдруг перед глазами встал искорёженный, с оборванной цепью и согнутым колесом велосипед.
«Батюшки!» — ахнул про себя Генка и выскочил на улицу. Ну да, такой и лежал — жалкая, никому не нужная теперь развалина. Это он слишком нажал на тормоз, лопнула цепь… Что же теперь? Что же теперь будет?
Генка постоял, словно ожидая, что вот сейчас он очнётся и увидит, что велосипед стоит, прислонившись к стене, совсем такой, как час назад дома, у голубятни. Но велосипед всё лежал, подогнув колесо, и руль у него был безжизненно обмякший… Тогда Генка взвалил велосипед на плечо и потащился домой. Что-то будет? Он-то, дурак, радовался — солнышко, одуванчики… А теперь… придётся Кольке велосипед покупать. Хотели ему, а теперь Кольке… Так и надо… загнал велосипед… И чего помчался. Видел же, что Витька бежит. Подумаешь, полчаса раньше, полчаса позже. Тётка эта всегда панику разводит.
Уже темнело, когда Генка приплёлся домой.
Дверь открыл встревоженный отец. Он сразу увидел велосипед и пылающую шишку.
— Так. С подарком, значит. Спасибо.
Ну что у него за отец? Ну взял бы ремень, отстегал, как хорошо было бы нареветься. А так даже слёзы не идут — распирают в груди, впору завыть…
Зачерпнув холодной воды из ведра, Генка смочил полотенце и положил на лоб.
И только лёг на кровать, как сразу она поплыла куда-то, поплыла…
Он проснулся и всё вспомнил. Как избитое, болело тело. Вот и кончено всё. Не видать ему велосипеда. Отец теперь на него и смотреть не будет, даром что воскресенье. Колька ещё… Заноет, проходу не даст.
Генка встал, тихонечко умылся и робко отворил дверь в комнату.
— Вот он, — сказал отец.
Из-за стола поднялся худой, горбоносый мужчина.
— Ну, сынок, спасибо тебе, вот какое спасибо. — И мужчина вдруг в пояс поклонился Генке.
Генка ошалело уставился на него. «Да это же Витькин отец, — вдруг узнал он. — Значит, девчонка…»
— Жива? — вскрикнул он.
— Минутка в минутку успели. Спасибо, сынок, — ещё раз повторил мужчина.
Губы Генки поплыли в неудержимой улыбке.
— Ну вот, — сказал он, — ну вот видите, вот и хорошо.
— Я тебе тут гостинца принёс. — Мужчина наклонился и вытащил из-под стула корзину с красной, светящейся смородиной. — Своя, собственная. Бери, сынок, не обижайся.
Генка отступил.
— Возьми, — сказал отец. — Когда от чистого сердца — надо брать.
Витькин отец ушёл.
Генка следил в окно, как он сошёл с крыльца, медленно, сутулясь, пошёл по дороге. На минутку почудилось, что никого больше в мире нет — только дорога и один-единственный человек на ней… Но тут же из соседнего дома выбежала девушка с вёдрами, проехал грузовик с белозубыми парнями…
Большая тёплая рука — рука отца — легла на плечо.
— А велосипед, может, ещё починим тебе. Попробуем.