Веселый Роджер – знамя вора
Шрифт:
– Как же не называть это пиратством, если вы захватываете суда других стран, а потом требуете за них выкуп? Причем нередко происходит так, что страдают пассажиры этих судов.
– Вы откуда, из Лондона?
– Точнее, из графства Уэльс.
– Я бывал там... Как бы вы отнеслись к тому, что в территориальные воды Великобритании вторгались бы чужие корабли? – Увидев на лице собеседника некоторое смущение, Юсуф Ахмед убедительно продолжил: – Наша родина не такая большая и сильная, как Великобритания или Соединенные Штаты Америки, но мы также полны решимости защищать свои берега.
– Но ведь там
– Почему нейтральные воды проходят так близко от наших берегов? А у берегов Великобритании или Америки они значительно шире. Господь сотворил нас всех одинаковыми, не давая никому преимуществ.
– Но ведь вы захватываете суда даже на расстоянии двухсот километров от берега.
– Можете называть это предупредительными мерами.
– Может, вам следовало бы поднять этот вопрос на сессии ООН? Выразить ноту протеста…
Толстые губы Юсуфа Ахмеда разошлись в снисходительной улыбке, обнажив крепкие белые зубы, которые резко контрастировали с его черной кожей.
– А вы думаете, мы этого не делали? Не однажды! Наш протест больше напоминает кваканье лягушки в переполненном пруду – никто не желает нас слушать. Наоборот, протест вызывает только раздражение. Того и гляди, найдется какая-нибудь цапля, которая захочет слопать тебя с потрохами.
– Но вы ведь нападаете на корабли, это не стоит отрицать.
– Верно. Часто мы это делаем для того, чтобы привлечь мировую общественность к нашим проблемам, ведь им нет никакого дела до маленькой африканской страны. А людей мы не убиваем, разве только в случае самообороны или по неосторожности.
– Но вы ведь удерживаете людей в заложниках.
Юсуф Ахмед отрицательно покачал головой:
– Это не так. Просто с судовладельцев мы берем штраф за их корабли, которые без разрешения входят в наши территориальные воды. Это скорее они делают людей заложниками в сложившейся ситуации. Мы уже давно поняли, что безразличны мировому сообществу, поэтому должны позаботиться о себе сами. И то, что мы забираем, это всего лишь крохотная часть того, что нам должны выплатить.
– Однако вы подвели под свое пиратство целое научное обоснование.
Поморщившись, Юсуф Ахмед произнес:
– Только не называйте нашу борьбу с произволом пиратством. Вас здесь никто не поймет. – Широкая улыбка добавляла ему обаяния. – Разве только я.
– В настоящее время захват кораблей сделался очень привлекательным бизнесом. С него кормятся очень много людей: всевозможные посредники, адвокаты, главы кланов, уверен, что даже сомалийское правительство замешано в этом – как это сказать поудачнее?.. – «бизнесе». Вам не кажется странным, что переговоры о выкупе заложников проходят в Лондоне, в Дубаи, в Джибути?
– В этом нет ничего удивительного. На свете очень много людей, которые разделяют наши убеждения и взгляды. Многие хотят нам помочь, а если они при этом еще и заработают, так я не вижу в этом ничего плохого.
– К какому клану вы принадлежите?
– Вы очень обстоятельно подготовились к интервью. Обычно журналисты не задают таких вопросов, но в действительности для сомалийцев это очень важный вопрос. Когда сомалиец представляется, он обычно называет свой клан, затем племя и род. Уже одного этого достаточно, чтобы иметь представление о человеке. Я же принадлежу к
Джон быстро записывал в блокнот, опасаясь пропустить нечто очень важное.
– Кажется, это один из самых могущественных кланов?
– Совершенно верно.
– Еще один из самых богатых. Многие люди из вашего племени живут в Европе.
– По мере возможности они помогают нам. А вам еще не говорили о том, что наш клан один из самых многострадальных?
– Нет, я ничего не слышал об этом.
– Мы много чего пережили, прежде чем добиться своего могущества: это и борьба с захватчиками, и война с враждебными нам племенами.
Митхун Мунк, сидевший на переднем сиденье, слегка закачал головой, было понятно, что он прислушивается к каждому слову.
– О чем вы мечтаете?
– Хм, неожиданный вопрос… Что ж, попытаюсь на него ответить... Хотя мы и очень древний народ, но своя письменность у нас появилась недавно. Поэтому все наши знания находятся в устах наших стариков, которые передают их своим детям и внукам. Племена хранят очень много легенд, порой даже трудно понять, где вымысел, а где правда. Но могу сказать точно, что наше племя пришло на берег Аденского залива из Южной Африки. Прежде оно жило на территории ныне знаменитого алмазного рудника Де Бирс. Именно там в глубокой древности одним из наших старейшин был найден голубой алмаз, который передавался из поколения в поколение от отца к сыну. Он считался символом нашего народа. Так продолжалось много веков, а когда на месторождение пришли белые, то наше племя, забрав с собой алмаз, который почитался душой нашего народа, ушло на северо-восток, пока, наконец, не оказалось на территории современного Сомали. Однако это нас не спасло. Здесь тоже было очень много белых, и однажды сын вождя в честном поединке убил белого человека. Теперь я понимаю, что это был какой-то очень важный чиновник. Племя могли уничтожить, и чтобы этого не произошло, алмаз передали начальнику карательной экспедиции.
– Какова же дальнейшая судьба этого алмаза? – Джон оторвал взгляд от блокнота.
– Человека, которому достался драгоценный камень, звали граф Леопольд Спенсер. Позже он подарил этот алмаз своему генералу, который в знак признательности отыскал ему хорошее местечко в Лиссабоне. Позже алмаз перепродавался и выменивался много раз. Он побывал едва ли не во всех европейских королевских дворцах, пока, наконец, не был подарен английским королем Георгом Пятым русскому царю Николаю Второму. Вот так он оказался в России. Когда я был в Москве, то мне довелось побывать в Алмазном фонде, где я увидел алмаз нашего племени.
– Какого же размера этот камень?
– С детский кулачок и совершенно прозрачный, что очень редкое явление для таких больших алмазов.
– Как он называется?
– «Небо Сомали». Не правда ли, очень романтичное название?
– Согласен с вами, – кивнул Джон, перевернув страницу блокнота.
– Так вот, самая большая моя мечта, чтобы когда-нибудь этот алмаз вернулся в наше племя, на родину... Уверен, что в этом случае наша страна испытала бы второе рождение и прекратила бы братоубийственную вражду. Я бы очень многое отдал за это... И стоя у витрины, под стеклом которой сверкал алмаз, я думал только об этом. Ну как, вам достаточно этого материала?