Веселый Роджер
Шрифт:
– Да знаю я! Всё, идем. Уже опаздываем! Ненавижу опаздывать.
Он снова звонит брату.
– Ну, получит он у меня. Телик-то в его тачке. Как мы зайдем без подарка? Белов может появиться и через час, и через два. Зачем опять с ним связались? Почему ты не переубедила меня?
– Уверена, Вик появится вовремя.
За последние два года, что Вера встречается с Артёмом и бывает на семейных праздниках, Вик еще ни разу не появился вовремя. Весьма разболтанный парень. Творческий человек, что с него взять.
– Это ты виновата.
– Как и обычно.
– Что?
– Поспешим,
– Значит, ты допускаешь, что он опять задержится? Черт, возьми же ты трубку!
Артём без устали набирает номер брата, пока звонок не сбрасывают. Далее телефон Вика недоступен.
Вера решает ускориться, пока Артём еще к чему-нибудь не придрался. Она выходит из машины, оглядывается.
– Вот куда ты, а? Мы разговариваем, она вышла из машины и пошла в сторону. Стой!
– Может, Вик уже внутри? Нам идти не меньше пятнадцати минут.
– А кто в этом виноват? Ты видела, что по пути ни одного свободного места? По-твоему, я спецом припарковался так далеко? Мне в кайф шлепать по грязи полчаса?
– Я ничего такого не думаю. – Вера сжимает кулаки.
Артём ростом метр девяносто, она – метр шестьдесят пять в кепке. Еще и на каблуках, в узком платье. Он делает шаг – Вера за это время вынуждена выдать пять. Попросить сбавить темп?
Она бросает быстрый взгляд на недовольное, некогда такое любимое лицо и решает промолчать. Туфли поджимают. Они прекрасно идут к этому темно-синему вечернему платью, но созданы скорее для того, чтобы красиво стоять или сидеть. Ну, недолго танцевать. Но никак не бежать кросс на всех парах. С досадой Вера отмечает, что дезодорант не справляется. Только не это. Запах пота и мокрые подмышки – что может быть ужаснее? А ведь вечер еще даже не начался.
Она сбавляет шаг, но Артём делает вид, что не замечает этого. Тянет за руку.
– Милый, чуть медленнее, хорошо? Я не поспеваю за тобой.
– Мать твою, Вера! Мы опаздываем, если ты не заметила своей тупой головой!
– Что ты сказал? – Она замирает, вырывая ладонь.
Это слишком. Никто никогда не имеет права в таком тоне и такими словами с ней разговаривать. Глаза мгновенно влажнеют. Нет, не от обиды. От досады и разочарования. Вера так старалась сегодня. Хотела спасти этот вечер, их отношения, которыми по-прежнему сильно дорожила, помня первый счастливый год.
– Какого черта ты опять в этих туфлях? Что за мода покупать обувь, в которой невозможно ходить? Когда я выбираю туфли, в первую очередь обращаю внимание на удобство. Бабье! К сумочке они тебе подходят, да? – Артём бесцеремонно пихает ее клатч. – Еще и дорогие, наверное? Только баба может потратить столько денег на тапки, в которых невозможно ходить!
Вера честно пыталась сдержаться. Она видела цель, ради которой стоит бороться. Помнила их общие вечера под одеялом, душевные разговоры за бокалом вина, шутки и смех до боли в животе. Артём любил ее смешить. Раньше. И фотографировать. С тех пор прошло мало времени, но оно принесло с собой фатальные изменения. Его слова становятся
– А пошел ты знаешь куда, Артём?! Я терпела всю дорогу твое поведение ради твоей мамы, но теперь…
Его сотовый звонит.
– Да? – отвечает он на звонок, словно не замечая, что Вера на грани. Как будто не понимая, что еще мгновение, и она его бросит. Навсегда. – Что? Как такое возможно? Ты уверена? Господи, мама, я еду! – тон Артёма в мгновение меняется, становится испуганным.
– Что случилось?
Его взгляд другой, мечется в панике. Ей кажется или его руки дрожат?
– Артём, да что произошло? Не молчи! – голос срывается.
– Вик в больнице. Попал в аварию.
– О нет.
– Вера, мама сказала, что он без сознания.
– Какой ужас. Поехали в больницу скорее!
Артём нуждается в поддержке. Смотрит так, что Вера закрывает рот, вновь затыкая в себе слова, которые рвутся наружу. Обиды подождут. У них еще будет время разобраться в отношениях. Она больше не жалуется, бежит с удвоенной скоростью, превозмогая боль от мозолей. Не до этого сейчас. Вера гладит его по плечу, пока он за рулем, и Артём благодарно кивает. Смотрит как раньше.
– Даже не смей думать о плохом. Не смей! Слышишь?
По дороге они подбирают Арину, сестру Артёма и Вика.
– Есть новости? – спрашивает Артём.
– Известно только, что он в реанимации. Вот идиот! Как только поправится, шею сверну. Вечно вляпывается в передряги. Что с ним делать-то а?
Артём пожимает плечами и благоразумно молчит. Со сводным братом он общается исключительно по делу. Образ жизни Вика его злит, но Тёма предпочитает попридержать язык, хотя никаких сомнений: добавить к словам сестры может много чего.
Все знают, что с Ариной разговор о брате лучше не заводить. Они вечно ругаются, подкалывают друг друга, редко видятся. Но, если кто-то о Белове при ней выскажется грубо или насмешливо – лучше ему бежать вприпрыжку. За брата Арина горой. Они привыкли любить друг друга на расстоянии. А теперь одному из них угрожает опасность.
У больницы, к счастью, обширная парковка. Вера с Артёмом и Ариной приезжают раньше всех, затем подтягиваются родители и некоторые близкие родственники. Врачи и другие пациенты косо поглядывают на их вечернюю, праздничную одежду.
Полина Сергеевна обнимает по очереди детей, затем Веру, утыкается в ее плечо. Если бы не эта добрая женщина, бросить Артёма было бы намного легче. В любом случае сегодняшний день слишком неудачный для подобных решений. Скорее бы вышел врач и сказал что-нибудь.
Вера переживает за Вика, но не более чем можно переживать за чужого человека. Она искренне хочет, чтобы все обошлось, но сердце не щемит, не рвется на части. Мыслями она по-прежнему с Артёмом на той злополучной улице, в душе кипит обида. А мозг хаотично подбирает новые и новые слова, чтобы высказать ему все, что накипело, обоснованно послать куда подальше.