Весёлый зоопарк
Шрифт:
— Папа, ты приходишь и падаешь перед телевизором. А мама сразу начинает варить, стирать. — Егор отворачивается к стенке. — Как барыня, со мной не хочет играть!
— Не навязывайся, — сказала сестра голосом учительницы. — Жди, когда позовут.
— Светлячок светится, потому что…, — папа думал, как проще рассказать, но детских слов у него не хватает, — у светлячка есть три слоя. Зеркальный слой отражает свет и светит, как дальние молнии. Ночью светится даже его кладка яиц. Днём же светлячка не найти.
Вдруг зашла мама и сделала папе
— Как ты сложно рассказываешь! А можешь проще, понятнее?
— Но они же будут взрослыми! — удивился папа и подмигнул Егору. — Скоро.
— Дети, баюшки! — Мама выключила свет. — Во сне человек растёт. Завтра пойдём искать журавля.
И родители ушли.
В темноте Егор уснуть не мог, он хотел включить свет и думал: вставать или не вставать. И он всё чего-то ждал. Вдруг сверчок позвал мальчика, пропев сигнал. Мальчик понял и трансформировался, став маленьким, как Мальчик-с-пальчик. И телепортировался, словно перелетел на ковре-самолёте, прямо на журавлиную поляну. Под фиолетовым колокольчиком ждали его сверчок, светлячок и муравей. И показали ему гнездо, а в гнезде два огромных яйца. Быстроножка-муравей их давно заприметил.
Светящийся домик издалека видно ночью. Светлячок любил ночь, эту чудную преображенную реальность, когда он сам — свет. Как чудно всё меняется, когда он сам светит. Жёлто-зелёным светом светится у светлячка в конце брюшка.
Под утро журавль взмахнул, как птеродактиль, огромными крылами и улетел из гнезда, чтобы поклевать ягод. И Егорка видел, как муравей начал обследовать гнездо и яйцо. На лапке шпора для отпора уж готова. И зазубринами цепляется, как крючками. Поднялся по гладкой скорлупе шара, как по оконному стеклу муха.
Вдруг шар вздрогнул.
— Шаротрясение! — удивился муравей и стал пятиться.
— Ты скажи себе: «Сломай препятствие!» И препятствие преодолеешь, — пел сверчок, подбадривая муравья. — Но если ты остановишься, тебе придётся отступить.
Внутри шар пискнул.
— Ты кто? — спросил муравей, постучав усиками по шару.
— Яйцо, — отозвался голос из-под скорлупы. — Не стучи!
— Яйца муравья не учат, — сказал муравей.
Но вот в говорящем шаре появилась трещина. Муравей отпрыгнул дальше.
— Птеродактиль возродился! Чок-чок, — глядит муравей, глазам своим не веря.
Из скорлупы, как феникс из пепла, встал на длинные тростинки в жёлтой пуховой пелеринке маленький журавлёнок.
— Чур-чур! — свистнул сверчок. — С нами будешь дружить?
— Мои предки жили в диназавровскую эпоху! Дружить журавлю с вами? Я спрошу у папы, который высиживал меня два месяца, два дня и два часа.
Но тут поднялся ветер, зазвенели колокольчики.
— Динозавр возвращается! Полундра! — успел свистнуть бравый сверчок.
И с неба, расправив могучие крылья, огромная птица с длинными ногами спустилась на землю.
— Журавль это! А никакой ни динозавр! — крикнул Егор и проснулся.
«Для муравья журавль — это птеродактиль из эпохи
Но сон был таким интересным, что мальчик опять закрыл глаза, чтобы поскорее вернуться на журавлиную поляну. И уснул, а проснулся, когда уже в окно смотрело яркое солнце, освещая на стене «Ковёр-самолёт» Шишкина.
В комнату ворвался луч света, и в открытую дверь влетела песенка:
— Я поймала журавля, а журавлик оказался из тетрадки вчерашней, — мама была весёлой, как песенка. — Кто сделает сто бумажных журавликов, у того всегда будет доброе утро и добрый день.
24 мая 2022
3. Муравьиные конфеты
Егор ещё в школу не ходил и жил на даче с весны до осени и с осени до весны. Однажды он подружился с муравьями. Если он находил муравья на дорожке, то относил его в муравейник, а к муравейнику каждый день приносил кусочек сахара, который носил специально для них в фантике «Мишка косолапый».
Егор мечтал уйти в лес один, пожить на острове, как Робинзон. И однажды ему это удалось. Как? Он и сам объяснить не мог. Оглянулся — кругом лес: ели-великаны. А сам он муравей-муравьём.
Бежит Егор-муравей всё быстрей, а ветер всё сильней траву раскачивает, до земли клонит. Вдруг к нему пчела летит: «З-з-з».
— Не кусай меня, пчела, я к маме бегу.
Пока он через один стебель перелезет, а перед ним уже другой качается. Он бежит, метки оставляет, по которым возвращаться будет. Шум от ветра и треск. И дождь хлынул как из ведра. Забрался маленький муравей в щель старого большого пня. А там дикие пчёлы. И одна намерена укусить. Он в щель глубже забился.
Вот овцы, как слоны вышагивают, ветки разбрасывают, траву мокрую от дождя подминают.
Кончился дождь. Спустился муравей с пня и нюхает, куда идти, где дорожка назад. А ароматы муравьиные вода смыла, ни одной метки не осталось. Как дорогу домой искать? Он сам один ещё так далеко не забегал. Почистил усики, подумал.
А шесть ножек на месте стоять не могут. Думал-думал, считал-считал: дважды два — четыре, четыре на четыре — шестнадцать, а шестнадцать на шестнадцать? Сколько? И бежит он всё по кругу. Заблудился? Как же так? Со счёта сбился? Растерялся муравей, чистит усики, ищет метки и считает повороты.
Почистил лапки быстрые неутомимые: куда теперь бежать? Спешит он, но успеть не может убежать от ночи. И общественные муравьи где-то скрылись все вдали.
Хоть шесть ножек у него, и бежит он быстро, да всё по кругу. Попадались по пути только клещи, да пауки — дальние родственники муравьёв: спросишь — не поймут, не знают они муравьиного наречия. А пчела за ним летит, всё укусить норовит.
— Плачет мамочка моя, не сомкнёт бессонных глаз. Чёрен в поле небосвод, мама, видно, не найдёт, — залез муравей под лопух и чуть не плачет. — Мама!