Весенние грозы
Шрифт:
– Тем лучше, вышлите людей - пусть готовят новую стоянку подле замка Асперс. Ок-Рейкр под надежной охраной пусть следует с нами... где-нибудь в обозе. Его судьба еще не решена.
Затем к императору явился тильский герцог. Юный Тегвин стал жаловаться, что его людям достаются самые трудные задания, при этом тильское войско уменьшается за счет гарнизонов, оставляемых в захваченных замках. Тут как раз откуда-то возник и Полгнома, который удалялся отобедать - по его словам, он поел за двоих, ибо братец, вне всяких сомнений, за двоих помолился.
– Увы, -
– Отправляйтесь, сэр Тегвин, - игнорируя Коклоса, отрезал император, - исполнять свой долг.
Герцог удалился, бормоча ругательства - впрочем, очень тихо.
Солдатам объявили приказ - молиться и готовиться к маршу. Само собой, полчаса, отведенные на благочестивые дела, воины посвятили совершенно мирским занятиям, вроде сна или игры в кости. Хотя несколько человек наверняка молились - у людей ведь изредка случаются оригинальные наклонности, верно? А там, где собралось множество народу из разных мест, там непременно отыщутся самые странные типы.
Через полчаса армия стала сниматься с лагеря, латники строились под знаменами сеньоров и колоннами выступали на дорогу. Имперское войско продолжило марш на запад. Молва уже бежала впереди авангардов этой армии - владельцам замков к западу от Рейкра и Аспеса будет над чем задуматься. Ок-Асперс изъявил покорность, ок-Рейкр оказал сопротивление, теперь замки обоих заняты чужими гарнизонами, а сами господа следуют с войском. Один в качестве воина, другой - как пленник, в обозе. Неизвестно, кто из них проживет дольше.
После полуторачасового марша армия вышла к замку Асперс. Это укрепление выглядело еще хуже, чем Рейкр, здешний господин был бедней, тем естественней оказалась его враждебное отношение к соседу.
– Похоже, мы погружаемся в нищету, - прокомментировал Коклос.
– Еще неделя пути, и мы встретим господское поместье под соломенной кровлей.
Карлик уставился на Алекиана, тот молча разглядывал замок Асперс. На лице императора не отражалось никаких эмоций.
– Впрочем, все они, хотя бы даже и живущие в землянках, вассалы Метриена и обязаны носить ошейник, как и он. Всем - по ошейнику.
И снова - никакого ответа.
– Мы все носим ошейники, - предпринял новую попытку шут.
– А какой ошейник у тебя, братец? Золотой, наверное? Усыпанный бриллиантами?
Алекиан, не оглядываясь на Полгнома, тронул бока коня каблуками и двинулся к лагерю. Знаменосцы и телохранители поехали следом, аккуратно объезжая карлика, замершего на маленькой лошадке. Тот, задумчиво глядя вслед "братцу", пробормотал:
– Каков бы ни был твой невидимый ошейник, великий император, а держат тебя на коротком поводке...
Армия
Сэр Войс сбился с ног, отдавая распоряжения и выслушивая требования того и этого... Наконец рыцарь отчаялся до того, что решил наконец пожаловаться Алекиану на непосильную ответственность, которая на него свалилась. Пришлось ждать - его величество изволил молиться.
Выслушав жалобы бедняги Войса, император кивнул.
– Сэр Войс, вы назначены маршалом. Кстати, распорядитесь, чтобы писарь составил соответствующий указ. С этой минуты вы главнокомандующий и получаете жалование, как маршал. По окончании похода мы подумаем, какие земли и титулы станут подходящим дополнением к высокому званию. Маршалу надлежит быть достаточно богатым, чтобы исполнять трудные обязанности, не заботясь о расходах... и достаточно знатным, чтобы к его словам относились с почтением.
Рыцарь был так оглушен неожиданной милостью, что удалился, едва пролепетав невнятные благодарности.
– Как просто, - прокомментировал Коклос, - нужно было всего лишь дать ему ошейник покрасивей... Теперь Войс наведет порядок в своре.
Когда сэр Войс пришел в себя настолько, что к нему возвратилась возможность говорить, он немедля вытребовал писаря, продиктовал грамоту о собственном назначении, затем отправил оруженосца к его императорскому величеству, чтобы получить оттиск печати, удостоверяющий документ. Сам господин Войс уже не стал терять времени на эту формальность - он с головой погрузился в заботы. Откуда и силы взялись - маршал отдавал повеления, отчитывал виновных, распекал нерадивых и подгонял недостаточно проворных.
Армия снялась с лагеря и двинулась по тракту - дальше на запад. Целью очередного перехода был городок Трингвер. Владел городом и окрестными землями монастырь блаженного Ридвина.
Узнав о приближении его императорского величества, монахи устроили торжественное шествие, распахнули ворота города и стали готовить праздничную службу в храме. У них были причины вести себя подобным образом - монастырь постоянно страдал от набегов соседних господ, и отряд солдат, которых содержала обитель, обходился дорого, но никак не мог отбиться от вылазок злонамеренных рыцарей-разбойников.
Алекиану доложили, что монахи идут навстречу, чтобы приветствовать его. Император велел остановиться, а солдатам - сойти с дороги и освободить проход святым отцам.
Клирики приблизились с торжественной медлительностью, распевая религиозные гимны, прославляющие Гилфинга-Воина. Аббат со слезами на глазах приветствовал его величество, который, подобно блаженным королям древности, явился в эти дикие края собственной могучей рукой восстановить попранную справедливость и покарать богохульных разбойников. Произнеся речь, настоятель опустился на колени - прямо в дорожную грязь, марая белые одежды.