Весна художника
Шрифт:
Подобные разговоры стали уже традицией, но они каждый раз выводили меня из себя. Да, я был диковинкой в команде — бывший баскетболист, борец, действующий танцор и художник, который держится от женщин на почтительном расстоянии. Хотя, как тактично заметил мой лучший друг, всё было при мне — и фигура, и лицо, и мозг. Да и дело было не в этом — женщины то со мной знакомились, и в больших количествах. Просто…не знаю, мне всё это казалось каким-то неправильным. Я никогда не пользовался ни своей популярностью, ни подарками природы — в отличие от того же самого Демида,
Я, несмотря на всю свою грубость и внешне агрессивный вид, был законченным романтиком. Мне хотелось, чтобы при взгляде на мою женщину, дыхание перехватывало, сердце заходилось в бешеном танце, а в голове набатом била мысль «неужели она моя?!». Но, увы, ни разу ни одна из моих знакомых не пробудила во мне это чувство. И все перешли в категорию подруг. Да — я умею просто дружить с женщинами.
Временами я задавался вопросом — что со мной не так? Почему я никогда не мог просто расслабиться и получать удовольствие и от этой стороны своей жизни? Откуда это моральное давление и потребность именно в чувствах? Нет, я не сказал бы, что все мои друзья — мерзкие и грязные животные, но они явно чувствовали себя более свободными, нежели я. Чертово джентельменское воспитание.
— Эй, — отвлек меня от мыслей еще один толчок.
Скосив взгляд, я увидел Демида, который, хоть и не выглядел сильно виноватым, но всё же уже не улыбался и смотрел на меня как никогда серьезно.
— Прости, — негромко сказал он, — Я знаю, что ты не любишь такие разговоры, но я ведь реально переживаю за тебя. Ты вообще в курсе, что если долго воздерживаться — забудешь, для чего тебе вообще дан член?
Ну вот опять он! Фыркнув, я ответил:
— Главное — не забыть, для чего мне нужно сердце. А уж со своими причиндалами я разберусь сам, спасибо.
— Окей, — пошел в который раз на попятную Котов, — Раз уж мы разобрались — пошли на «Американские горки»!
— Что?! НЕТ! — крикнул я, пока друг уверенно тащил меня в сторону самой опасной, на мой взгляд, штуки в мире.
— Один раз! Ну совсем один разочек! — умолял меня брюнет, стоя перед кассой.
— Ты смерти моей хочешь? — мрачно поинтересовался я, глядя на стремительно проносящийся по рельсам вагон и слушая испуганные (как мне кажется) крики пассажиров.
— Ты — Ефим Грозный, действующий чемпион мира! Тебя не должны пугать такие штуки!
Я бросил на друга полный здорового скептицизма взгляд и поинтересовался с легкой насмешкой:
— Ты вообще помнишь, что мы чемпионы по уличным танцам? Как это, черт возьми, может помочь здесь, один на один с механическим монстром?
— Ну, если ты не зассал танцевать перед многотысячной толпой — какой-то там вагончик не может напугать тебя.
Вздохнув, я мысленно перекрестился и, бросив еще один взгляд в сторону горок, кивнул:
— Ладно, один круг — и ты больше никогда ко мне не лезешь.
— Ура! — вскрикнул Демид, тут же оборачиваясь и доставая телефон, — Парни! Вы обязаны это снять!
Тут же как из ниоткуда возникли двое чертят — Денис и Кирилл, которые
— Не понял, — протянул я, — Что значит — нужно снять? Мы так не договаривались.
— Ой да ну брось! — хлопнул меня Котов по плечу и потащил в сторону касс, — Исторический момент, в конце концов. И для сайта будет прикольно. Должны же фаны знать, как мы развлекаемся.
Как я пережил следующие двадцать минут — одному Всевышнему известно. И это если учесть тот факт, что я не особо верующий. Дэмвзял нам билеты на самые первые места, в носу вагончика, и уже только за это мне хотелось его убить. Но слово свое держать нужно, поэтому, скрепя сердцем, я уселся на предложенное место.
Так сильно я не орал никогда в жизни. Вцепившись в поручни так, что пальцы побелели, я молился всем известным мне богам и надеялся, что со стороны мое лицо не напоминает мину слабоумного. Хотя, под конец меня уже волновало не это, а содержимое моих штанов. Вашу мать, чтобы я еще хоть когда-нибудь согласился на подобную хрень! Утешало только одно — сидящему рядом Дему было так же стремно, как и мне. А уж когда на резких виражах его голос переходил в разряд ультразвука — это был просто бальзам для моего сердца.
Когда адская машина, наконец, остановилась, я на негнущихся ногах буквально выпал из вагончика и едва сдержался, чтобы не начать целовать землю.
— Ну, признаю, — послышался слабый голос Демида, — Это была не самая гениальная из моих идей.
Обернувшись, я увидел, что мой лучший друг слегка позеленел и, кажется, пожалел, что перед поездкой плотно перекусил. Это наполнило мою душу чувством мрачного удовлетворения, и я выпрямился, глядя на друга взглядом, не предвещающим ничего хорошего.
— Да что ты говоришь, — хмыкнул я, — Эта адская машина почти убила нас! Я чувствовал, как мои волосы седеют, а внутренности просят пощады! Чтобы ты понимал — у меня свело вот тут руки, — кивнул я на свои плечи, — Потому что мне казалось, что только от меня зависит, удержу я всех этих людей или нет. Мы же самыми первыми летели.
Хмыкнув, Демид, который уже оправился от потрясения и теперь, отобрав у довольных близнецов свой айфон, с довольной рожей пролистывал фотографии и видео, заявил:
— Считай это моей маленькой местью за Будапешт.
Поняв, о чем он говорит, я не выдержал и прыснул в кулак. Воспоминания о последнем отпуске друга до сих пор грели мою душу и веселили всю команду. Дело в том, что ко всем своим поездкам Котов всегда подходил со всей серьезностью. Он тщательно изучал все обычаи и правила поведения в том или ином месте, находил самые интересные места, выписывал их от руки в свой блокнот, и, с чемоданов в одной руке и заветными записями — в другой, отправлялся в поездку. Будапешт исключением не стал. Вот только в голове у Дэма что-то щелкнуло, и он оставил драгоценный блокнот дома. Позвонив мне уже из аэропорта, он попросил, чтобы я сфотографировал его записи и отправил ему.