Весна новой эры

Семенов Игорь

– Ну а как ты смотришь на Квету? – приобняв жену, произнес Михаил. – Она ж тебе уже практически лучшей подругой стала…

– Квета – это Квета, - смутилась Вика. – Тут другое… Она не из этих… Она словачка, а не американка. К тому же… Мне ее жалко.

– Жалко? – удивился Михаил.

– Да, - подтвердила жена. – Понимаешь… Она лишилась всего, осталась без родных и близких, без любимого, без всего привычного мира, оказалась в незнакомой чужой стране. Одна-одинешенька! Мне жутко даже представить себя на ее месте… А она вон не унывает…

«Жутко-то, может, и жутко, но ты бы тоже смогла, - неожиданно подумал Михаил. – Но ты бы тоже смогла. Только лучше чтобы тебе никогда

не довелось это узнать».

– И чего ты хочешь? – все же поинтересовался Михаил.

– Не знаю, - пожала плечами девушка. – Хочу чтобы ей не было тоскливо и одиноко. Тем более, она хорошая девушка… Замуж бы ей что ли, за хорошего парня…

– А что, есть кто на примете? – удивился Михаил.

– Нету, - пожала плечами Вика. – К тому же, я не стану лезть в чужую жизнь. Просто мысли… Впрочем, что мы все про нее?

– А что? – не понял в первый момент Михаил. Впрочем, даже додумать эту мысль до конца он уже не успел…

А на следующий день они встречали брата Михаила. Николай приезжал с вечерним поездом, к которому пришли Михаил с матерью, Алексей, муж его старшей сестры, и Вика… Поскольку похолодало и шел дождь, то оделись потеплее и стояли под зонтиком. Но вот и объявили поезд, а через несколько минут к платформе подкатил маневровый тепловоз ТГМ-1. Последнее время под пассажирские поезда стали применять практически исключительно тепловозы с гидропередачей – ибо те, что были с электрической, проще объединить в систему многих единиц из двух-трех секций. Впрочем, ТГМки тоже изменились до неузнаваемости – получили «вагонную» компоновку за счет обшивки фанерой с теплоизоляцией стекловатой, а потому теперь могли ездить лишь одной стороной. В другую ничего не увидишь! К счастью, на большинстве крупных станций еще оставались разворотные круги или треугольники для паровозов, ну а где их не было – построили новые, покидав рельсы со шпалами прямо на землю.

За тепловозом – четыре пассажирских вагона… Такой же «коротышка» как тот, на котором Михаил в Москву ездил – только этот шел из Алма-Аты, а по дороге на него пересел с «персидского» поезда и Николай. Который теперь ехал во втором вагоне… Но вот и он вышел – в военной форме, с пистолетом, который выдавали на время отпуска, в кобуре. Первым делом обнялся с матерью, поздоровался за руку с Михаилом и Лехой, а затем обратил внимание на Вику.

– Вот, значит, кого Мишка в жены взял, - улыбнулся Николай. – Помню-помню, видал тебя несколько раз… Ишь какой красивой-то выросла!

В ответ Вика лишь что-то смущенно буркнула – хотя это у нее почему-то было практически автоматической реакцией на то, когда кто-то обращал внимание на ее внешность. Почему-то оно ее всегда сильно смущало, словно какая-то незаслуженная похвала за то, чего она и не делала-то вовсе, но почему-то приписали именно ей.

– А как город-то переменился! – когда они уже ехали домой на пятнадцатом трамвае, заметил Николай. – на юге оно не так заметно…

– Ну так там ни таких снегов не было, ни таких морозов, - заметила мать Михаила.

– Верно, - согласился Николай. – Хотя там своих… прелестей… хватало.

Сначала вагон медленно и уныло полз по пошедшим волнами рельсам улицы Кутякова, мимо трамвайного депо №1, где на проложенном вдоль забора по улице пути стоял длинный ряд сломанных вагонов. Что-то подобное, помнится, было и в той реальности – только Михаил не мог вспомнить, когда именно. И тогда, вроде, так ставили готовящийся к списанию старый подвижной состав. А потом доехали и до места, где по краю дороги, вместо центра, военные железнодорожники укладывали новые рельсы со шпалами – по железнодорожным нормам, выше уровня земли, с небольшой

насыпью из щебенки… Чтобы даже при таянье снегов или в сильные дожди на рельсах не скапливалась вода и не заливало моторы. А потом они выскочили на уже готовый участок рельс – и буквально помчались вперед по ровным, новеньким рельсам, где на перекрестках с автомобильными дорогами были уложены настоящие «переезды»… Правда, на некоторых дорогах висели знаки «Въезд запрещен» с уточняющей табличкой в виде голубой снежинки на белом прямоугольнике – «В зимнее время года». Значит, там под дорогой есть еще не переложенные по новым стандартам коммуникации…

– И не поверишь, что это мой родной город, - с грустной усмешкой взглянув на теплицу на площади Кирова, произнес Николай. – Как же все изменилось…

Впрочем, основные разговоры они отложили до вечера… И пусть батя был на смене на заводе, ему отпуск только через неделю поставили в график, ну да ему потом все успеют рассказать! А пока за ужином Николай принялся рассказывать про свою службу и положение дел в Иране… К их семье, как обычно, присоединилась и Квета, что поначалу несколько удивило Николая. Но тут уж Вика пояснила, что та для них стала фактически уж членом семьи…

– Мы ж там, у границы, еще до договора собрались, - рассказывал Николай. – Что мы вот-вот войдем туда – это уж всем было понятно. Вопрос лишь в одном – миром или с боями? Замполиты тогда собрали нас, прочитали про помощь братскому иранскому народу в строительстве социализма, разруху, что там творится, защиту мирных граждан от религиозных фанатиков и все такое… А потом прямо говорят – Советскому Союзу жрать надо. И нам бы пофиг на этот Иран, вот только сельское хозяйство там примитивное, много оно не даст. А нам надо этак вдвое производство увеличить! Благо, что при похолодании там станет более влажно, многие неиспользуемые земли распахать можно будет. Да и в деревнях если технику с удобрениями привезти да колхозные порядки установить, то продуктивность сильно вырастет.

– Прямо так и сказали? – даже удивился Михаил.

– Ну да. А что стесняться-то? Всем же и так все понятно… Так что, говорят, ждем. Если сейчас подпишут договор – войдем туда более-менее мирно. Ну а потом подъем – и все, говорят! Пора… Ну мы моторы завели – и вперед! Иранскую границу так и проехали – она уже пустой была, никто нас не встречал, но и не мешал проезду…

Ну а дальше уж определяли кого куда – ну а Николай так и остался в своем автобате. Туда везли все то, что требуется для сельского хозяйства и той части промышленности, что требовалось восстановить в ближайшее время. Перегоняли технику… Возили сначала до ближайшей станции, где грузили в вагоны и отправляли дальше. Обратно везли продовольствие и нефтепродукты… И все это – в составе вооруженных конвоев. Ибо нередко бывали и диверсии, и нападения на колонны со стороны нашедших нового врага религиозных фанатиков.

Впрочем, нечто подобное происходило во многих местах… И на юге было в это время ничуть не лучше. Лишь в городах было более-менее спокойно – для городских жителей Советская власть оказалась своего рода защитой от недовольных «развратом» селян и тех, кто недавно пришел из деревень. Из-за чего случаются и диверсии…

– У нас говорят, что нечто подобное на Западной Украине было, - заметил Николай. – Только там этих гребаных камикадзе не было…

– Камикадзе? – даже удивился Михаил.

– Ну да, кто готов самоубиться только чтобы хоть кого-то при этом убить… Есть там и такие… Больше всего наших именно от таких погибло. Но ничего – задавим и этих уродов. Ну а потом, как железку нашу с их соединили, отправили меня в Курдистан, - сказал Николай.