Весна сменяет зиму
Шрифт:
Хегеру нечего было ответить и он лишь сказал, что нужен в таком случае очень грамотный стратег, что бы успел быстро оккупировать гористый Берк. Но мало кто с генералов хотел воевать во всеми забытой стране, в которой славы и орденов было добиться сложнее, чем на линии основного удара, в гетерии. К тому же в случае неудачи, можно было потерять всё. Понимая это, Мурзан сделал выбор.
– Вот вы, генерал Маунд Маут и возглавите операцию по оккупации Берка. Вы примите на себя полное командование войсками Муринии и Ульяна, задействованными в данной операции. Я сегодня же свяжусь с Гусом.
– Будет выполнено, товарищ главнокомандующий. – сказал Маунд, и в тот же миг поймал на себе злорадствующие взоры коллег.
Больше всех рад такому положению дел был Тарма. Он вовсе не хотел тратить своё время, на какую-то операцию в стране на краю карты, когда судьба мира решалась на главном фронте в гетерии. К тому же давняя неприязнь к Мурзанову сыну играла свою роль. Теперь рядом с ним не было такого серьёзного конкурента на пути к славе.
Так, за дубовым столом, кучка людей решили судьбы миллионов. Они решили, что другие, во имя их идеалов, должны идти на смерть. И они знали, что те миллионы, выйдут завтра с воодушевлением и разящим патриотизмом на митинги и манифестации в поддержку войны. И пункты резервистов наполняться молодыми парнями и зрелыми мужиками, которые искренне пожелают принять участие в великой миссии. Ни кто не пожелает остаться в стороне от великого дела.
Так котивы были воспитаны, так их воспитал Маут.
Глава 9
Маунд не был дома уже несколько месяцев, с самого начала войны. Его квартира располагалась на пятом этаже в кирпичном доме партийного района. На входе в подъезд его встретил добродушный вахтёр, дедушка с заспанным лицом. Они поприветствовали друг друга, и вахтёр с улыбкой рассказал, как же сильно он рад видеть Маунда живым и невредимым. В подъезде пахло хлоркой, видимо уборщицы, уже навели порядок. В домах с такими жителями всегда было чисто.
Он открыл дверь, та легонько скрипнула. Квартира встретила его мраком, лишь из детской комнаты доносился слабый свет ночника. Закрыв за собой дверь, Маунд обернулся и чуть не испугался, увидев перед собой женский силуэт. Это была няня его детей, Галия.
– Это вы? – cонно буркнула она и включила свет.
– Да, Галия. Это я.
– Все спят, ещё очень рано. – так же сонно сказала женщина. – Может и вам стоит пойти прилечь.
– Я пойду одним глазком гляну на сыновей и пойду к себе в кабинет. А вы можете спать Галия. Ещё действительно очень рано.
Галия была женщиной пятидесяти лет, худой и высокой. Она стала няней детей Маунда после смерти его жены и справлялась со своими обязанностями очень хорошо. Её в своё время посоветовал Мурзан, он знал эту женщину ещё со времен, когда она жила в Дарлии, где преподавала в университете. Галия была превосходным педагогом, поэтому дед и посоветовал её для своих внуков. Мурзан очень хотел дать им лучшее образование и вырастить с них лидеров будующего поколения котивов. От того и посоветовал эту женщину.
Маунд
– Как же я по вам соскучился. – шёпотом произнёс он.
В звенящей тишине раздались несколько звонких ударов в дверь. Маунд быстро подскочил к ней и спросил:
– Кто?
– Мурзан Маут, отец твой. Пустишь?
– Конечно же!
Маунд отворил дверь, и в прихожею вошёл Мурзан, по нему видно было, что он не спал с момента окончания совещания. Вид его был уставшим, а глаза покраснели от лопнувших капилляров.
– Тебе чего не спиться? – сказал сын.
– А почему бы отцу не прийти в гости к сыну? О привет Галия! – кинул Мурзан выплывшему из мрака женскому силуэту. – Чего вам не спиться?
– Поспишь тут, товарищ, когда два Маута в четыре ночи шарохаються!
– Мы с сыном уйдём в кабинет и не станем вам мешать. Отдыхайте. А то внукам скоро в школу вставать.
Отец с сыном удалились в кабинет и прикрыли дверь. Не смотря на долгое отсутствие, всё здесь было, как и несколько месяцев назад, все бумажки лежали на своих местах, везде была протёрта пыль, и цветы на подоконнике политы.
Маунд уселся в кожаном кресле, что противно заскрипело. Вытянул ноги и откинул голову, отец присел, напротив, на маленький, гостевой диванчик, чёрного цвета.
– Будешь чаю? – спросил сын.
– Да не надо чаю, я бы чего покрепче, да и к тому же за столько времени на фронте ты уж наверняка позабыл, где у тебя чай! А водка у тебя всегда в шкафу стоит, я тебя знаю. – усмехнулся Мурзан. – Только давай чистую, без вкусов. Терпеть не могу все эти фруктовые извращения.
– Ну да ты прав. Давай лучше водки. Тем более, когда мы в следующий раз посидим как отец с сыном, всё чаще ты товарищ главнокомандующий, а я товарищ генерал. – сонно буркнул Маунд и вынул из шкафа продолговатую бутылку с синей этикеткой, в другой руке он держал две хрустальные стопки.
– Это твой выбор, сын, ты сам решил служить стране. А отечество превыше семьи. Ты же знаешь наш девиз «Муриния превыше всего». А это значит мы должны любить её более чем семью. Более чем себя.
Маунд наполнил стопки, они чокнулись и под звон хрусталя опустошили их.
– А у меня разве был выбор? – проталкивая водку в желудок, сказал Маунд. – Я сын вождя котивов, легендарного Мурзана Маута. Я не имел права быть каким-нибудь учёным или писателем. Мне нужно соответствовать. К тому же брат мой не разделяет наших убеждений. Ты, кстати, не в курсе, где он? Как поживает? Ведь по любому твой пёс Партер следит за ним.