Весна среди зимы
Шрифт:
Впрочем, это было излишне. Элси была настолько растеряна, что не могла даже собраться с мыслями, не говоря уж о том, чтобы кому-то возражать. У нее возникло такое чувство, будто она вдруг оказалась в бредовом сне, где все происходило помимо ее участия. Не мог же Берт и вправду иметь в виду…
Но ее худшие опасения подтвердились.
— Теперь придется во всем признаться, — продолжал Берт. — Я знаю, что ты не хотела пока ни о чем говорить, но раз уж миссис Прайс обо всем догадалась…
Он обнял Элси за талию и улыбнулся Дороти — настолько искренне, что заподозрить
— Я сделал Элси предложение. Попросил дать мне еще один шанс сделать ее счастливой…
Берт только на первый взгляд нежно обнимал ее. На самом деле, когда Элси напряглась, собираясь запротестовать, так резко сжал ее талию, что она задохнулась от неожиданности и не смогла произнести ни слова.
— И Элси сказала мне «да», — невозмутимо произнес он.
Элси не верила своим ушам, но возражать было уже поздно.
— О, дорогие мои, я так счастлива!
Дороти шагнула к ним и обняла дочь. Элси лихорадочно пыталась собраться с мыслями. Она была в полном смятении. Лучезарная улыбка Берта, его властное уверенное объятие… Казалось, ей в кровь влили яд неизбывной горечи. Как он может быть таким спокойным, таким беспечным, когда каждое его слово — это наглая ложь?! Впрочем, ему не приходилось скрывать какие-то чувства. Потому что у него их просто было!
Нахлынули непрошеные воспоминания. Воспоминания о той бесконтрольной страсти, которая швырнула их в объятия друг другу. Воспоминания о том пронзительном наслаждении, которое она испытала буквально только что. И ведь в какой-то момент ей почудилось, что такое наслаждение не могло быть рождено одним только удовлетворением физического влечения. Между ними действительно было что-то большее!.. Но в глубине души Элси понимала, что просто пытается себя обмануть.
«Я хочу тебя, и сейчас мне на все наплевать», — сказал Берт в самом начале. Тогда, охваченная страстью, Элси не обратила внимания на его слова. Но теперь поняла, что он имел в виду. Ему было достаточно только постели! Но ее-то толкнули на это любовь и отчаянная надежда, что когда-нибудь и Берт тоже сможет ее полюбить… Теперь Элси твердо знала, что ее не удовлетворит страсть без любви. Пусть даже она навсегда потеряет Берта, но никогда не согласится на то, что он ей предлагает.
А тут еще этот спектакль с кольцом! В первый раз Берт сделал ей предложение лишь потому, что думал, будто она очень этого хочет и без этого не согласится продолжать их отношения. Он не любил ее тогда, им двигало только желание обладать ее телом. Но он не любит ее и сейчас! Берт просто хотел оградить ее маму от горькой правды. Скорее всего он даже не подозревал, что своей «ложью во спасение» делает Элси очень больно. Или ему просто было все равно…
А Дороти, судя по всему, не замечала, какая буря бушует в душе ее дочери.
— Это надо отметить! — с воодушевлением воскликнула она. — У меня где-то припрятано шампанское.
— А может, пока еще рано отмечать? — пробормотала Элси, наконец обретя дар речи. И несказанно удивилась, когда Берт неожиданно ее поддержал:
— Действительно, не надо шампанского: мы все голодны и сразу же опьянеем. —
Дороти не стала возражать. Легким, едва ли не танцующим шагом она направилась в кухню ставить чайник. Элси выждала пару секунд, чтобы мать отошла достаточно далеко, и в ярости накинулась на Берта:
— Это, по-моему, уже слишком! Не надейся, что я стану играть в твои игры!
— Правда? — усмехнулся Берт. — А не поздновато ли ты спохватилась? У тебя было столько времени на то, чтобы выразить свой горячий протест, но ты почему-то молчала.
— Ты прекрасно знаешь, почему я молчала! Ты сам не дал мне и слова сказать. И теперь я тоже погрязла в этом гнусном обмане…
Элси осеклась, сообразив, что своим заявлением она как бы признает: пути назад нет. А Берт взял со стола коробочку с кольцом и принялся вертеть ее в руке. Когда пауза слишком затянулась, он обратился к Элси, на лице его при этом не отразилось никаких чувств:
— Тебе, наверное, стоит надеть кольцо.
— Нет! Я не могу!
Однажды все это уже было — и это было обманом. У них все было обманом — и тогда, и сейчас! Только боль, которую Элси испытала, когда Берт ушел от нее в первый раз, была ничто по сравнению с болью, которую он причинил ей теперь, предлагая то же самое кольцо. Потому что теперь Элси знала, что Берт хладнокровно преследует свои цели.
— Боюсь, что, если ты его не наденешь, у твоей мамы возникнут подозрения, — все так же спокойно проговорил Берт.
Элси лишь покачала головой. Тогда он глубоко вздохнул, на мгновение задумался, как будто решаясь на что-то, и медленно произнес:
— Мы можем сделать все по-настоящему, если тебе так проще.
— По-настоящему?.. — Элси потрясенно замолчала. — Неужели ты хочешь сказать…
— Если тебя беспокоит, что мы кого-то обманываем, я мог бы сделать тебе предложение как положено, а ты…
Нет! Элси поняла, что должна остановить его прямо сейчас. Иначе он скажет что-то такое, что явится для нее неодолимым искушением. Потому что с его стороны не могло быть ничего настоящего. Разве не он ей сказал, что женится только на женщине, которую будет любить?! А ее он не любит! Не любит…
— Не говори ерунды! — может быть, резче, чем нужно, проговорила Элси, но она действительно испугалась. — Ты ведь сам твердил о взаимной любви. А теперь готов отступиться от своих слов?
Берт молчал. И это молчание говорило само за себя. В этом молчании растворилась последняя отчаянная надежда Элси на то, что у них еще может что-то получиться.
— Нет! — Берт тряхнул головой, словно избавляясь от наваждения. — От своих слов я не отступлюсь.
Элси поняла, что это конец. Абсолютная безысходность.
— Так вот! Я тоже хочу выйти замуж только по любви! И давай не будем это обсуждать. — Элси очень надеялась, что ее нарочито язвительный тон скроет горечь и боль, от которых разрывалось сердце. — Да, ты добился того, что я стала лгать вместе с тобой… но ложь все равно остается ложью.