Весна в душе
Шрифт:
– Полагаю, что это письмо очень важно, Ваше Высочество, если меня попросили передать его Вам лично в руки. Его содержание мне, смею заметить, неизвестно.
– Вероятно, это кто-то из обитателей Виндзора постарался, - усмехнулась наследница, прекрасно понимая, что так играть могла только Анжелина.
– Полагаю, ответ Вы найдёте в конверте, - склонив голову, произнёс канцлер и протянул девушке бумагу.
Едва Роквелл скрылся за дверями, Ирена не смогла удержаться от реплики:
– Противнейший человек.
– Препротивнейший, - подтвердила Эвелина,
– Он прекрасно знает, что я терпеть не могу своё полное имя и ещё обращение с титулом. И каждый раз меня как иголкой колет...
– Да ну его!
– всплеснула руками Эвелина.
– Много чести!
– Да ну его, - согласилась Ирена и стала распечатывать конверт.
– Конечно, это Анжелина - кто бы сомневался. Послушай, что она пишет: «Кузина, я не знаю, что меня заставило написать, но я уже взяла перо и бумагу. Зачем? Я хочу помочь тебе. Я сделаю всё, чтобы твой кошмар закончился, и Кеннеди перестал тебе сниться. Но для этого от тебя понадобится одна жертва. Ты знаешь, какая. Если ты оставишь её под кашпо пальмы в голубой гостиной, то я сделаю всё, чтобы заседание суда не принесло тебе страданий и позора, а огласка не распространилась далее Виндзорского парка. Если же ты не станешь играть по моим правилам, то в дальнейшем сможешь обвинять во всех бедах только себя одну». Подписи нет, конечно же.
– Вот это да... Что за ультиматумы? И о какой вещи идёт речь?
– Известно, о какой... Заколка ей моя нужна, - указывая на бабочку в волосах, ответила наследница.
– Но я никак не пойму, зачем... Она уже год как охотится за жемчужиной, странно ведёт себя и теперь ещё стала так туманно выражаться.
– И что ты собираешься делать?
– Ничего.
– Как - совсем ничего?
– изумилась шотландка, всплеснув ручками.
– Для начала я сожгу его, - подняв письмо на уровень глаз Эвелины, проговорила принцесса Англии.
– А потом обо всём забуду. Я не обращаю внимания на угрозы Анжелины и её мелкие интриги.
– А может быть, зря? Может быть, стоит обращать внимание? Почему ты не хочешь сказать об этом письме отцу?
– Зачем мне раскол в семье? Она - негласная вторая наследница. За неё - половина парламента. Я не хочу давать повод для разговоров. И Анж это прекрасно понимает, иначе не рискнула бы писать мне. Мы играем в одну игру, только по разным правилам.
– А если её угрозы - не пустой звук?
– прищурилась Эвелина.
– О чём ты, милая?
– О Кеннеди, - шепнула шотландка.
– Вдруг это она... стоит за его спиной.
– Эви, это чушь!
– сказала, как отрезала девушка.
– Анж не такая дура.
– А я думаю, что это она... Иначе бы не стала она к нему сегодня ездить.
– Зачем ей Кеннеди?
– развела руками Ирена.
– Затем же, зачем она это всё тебе пишет, - указывая на листок бумаги в руках сестры, ответила шотландка.
– У неё свои интриги, я не знаю, как она будет их проворачивать, но чего она хочет, по-моему, яснее ясного. На трон она хочет.
– Это ни
– Она и не скрывает, что недовольна отсутствием в списке своих титулов «герцогини Йоркской» по праву принцессы крови. Но я не верю, что Анжелина стала бы связываться с разбойником. Абсурд.
– Ладно, будем считать, что я неправа, - сдалась Эвелина и, склонив голову набок, тихо спросила: - А он тебе правда снится?
– Кто?
– повернулась к сестре наследница.
– Этот Кеннеди...
Ресницы Ирены на миг опустились, грудь приподнялась от тяжёлого вздоха:
– Тот злополучный день, когда всё так нелепо случилось и именно Кеннеди открыл правду стражам... Да, тот день снится часто.
– Давай-ка лучше пойдём спать, - коснулась руки кузины шотландка, - а то мысли всякие в голову лезут нехорошие...
– Давай, - кивнула Ирена и поднялась с дивана.
Первая красавица Англии долго бродила по Верхнему парку, совершенно не желая возвращаться домой. Уже стемнело, когда она почувствовала сильный голод и решила, что всё же надо взять себя в руки и вернуться в Виндзор. Такое жгучее желание сбежать подальше от королевского дворца пробудилось в ней во второй раз в жизни...
И всё же маркиза нашла силы возвратиться.
Чтобы не привлекать внимания стражников, Анжелина воспользовалась чёрной лестницей и поднялась на третий этаж через тайный ход.
Сара ждала свою госпожу с зажжённой свечой, сидя в опочивальне маркизы у камина. Леди Линкольн тихо вошла и привычным жестом кинула шляпу на перину под балдахин. Мулатка сделала книксен и осторожно взглянула в угол, где стояло огромное кресло-качалка. Красавица проследила за её взором и почувствовала в кресле шевеление. Сделав шаг навстречу полосе неясного света, падающего от огарка в руке камеристки, Анжелина узнала в ночном госте виконта Говарда[13], одного из отпрысков великого клана Норфолков[14], пострадавшего от руки Элизабет I.
Молодой мужчина поднялся и сделал шаг навстречу хозяйке комнаты.
Он был хорошо сложен и изысканно красив. Светлые волнистые волосы достались ему в наследство от матери, а утончённые аристократичные черты лица - от деда, Филиппа Говарда, 20-го графа Арундела[15], имя которого он и носил.
Молчание продлилось несколько секунд - Сара поставила свечу на камин и поспешно покинула спальню своей госпожи, предпочитая не вмешиваться в дела сильных мира сего. Едва камеристка скрылась, Говард опустился на одно колено и поцеловал руку Анжелины:
– Рад Вас видеть, моя госпожа.
– Уже донесли?
– медленно вынимая пальцы из рук гостя, прохладно спросила хозяйка комнаты и, развернувшись к мужчине спиной, прошла к камину, чтобы погреть ладони.
– Конечно. Вы забываете, где я служу.
– Отнюдь, - следя за пламенем, без эмоций возразила красавица.
– Я это отлично помню. Сегодня просто не ожидала Вас видеть у себя, виконт.
Говард подошёл к девушке поближе и, заглядывая через её плечо в огонь, вкрадчиво и бархатисто произнёс: