Весна в душе

Аньярская Рина

– Нет, миледи, мне не нужно более ничего.

– Тогда не смотрите на меня так, словно я отняла Ваш родовой замок!
– слишком эмоционально выпалила Анжелина и отошла к окошку. Глядя на дорогу, она добавила: - Послезавтра Вас устроит?

– Послезавтра?
– подойдя ближе, спросил испанец и затаил дыхание.

– Да. Берите её через два дня... В четверг... Во время верховой прогулки, как договаривались. Корабль будет ждать в бухте. Вы сможете снять её с Бурана и на лодке добраться до шхуны. А там уже

выйдете из Темзы в пролив без каких-либо проблем. Мой поверенный занимает высокое положение в обществе и его имя станет пропуском на границе. Вы с несколькими своими людьми сядете на корабль вместе с ней. И концы в воду...

Леди Линкольн повернулась в сторону Токкинса. Его красивое лицо было слишком близко - неприлично близко - к ней. Но девушка ничего не сказала и отвернулась, снова направив взгляд в окно.

– Вам всё ясно?

– Да.

– Хорошо.

Токкинс молча продолжал стоять рядом, буквально наслаждаясь присутствием любимой девушки в непосредственной близости от себя. До слуха мужчины донёсся холодный голос красавицы:

– Отойдите, Капитан.

– Что?
– не совсем понял её Джим, словно очнувшись от дум.

– Отойдите от меня подальше.

– Я не могу отойти, - понизив голос, признался испанец.
– Вы притягиваете...

– Послушайте, мистер Токкинс!
– твёрдо произнесла Анжелина, всё ещё не поворачивая своего лица в сторону собеседника.
– Вы начинаете меня раздражать.

– Вы слишком красивы, чтобы я мог подчиниться Вашему приказу...
– прошептал Джим, прикрывая веки и наслаждаясь тонким запахом духов, что использовала первая леди королевства.
– Одно Ваше присутствие рядом делает меня счастливым.

– Мистер Токкинс!
– прошипела красавица, которую неуместные сантименты бандита начинали злить, исподлобья взглянула в его сторону и притопнула.

 Вопреки её ожиданиям, Джим оставался без движения.

– Я люблю Вас...
– выпалил вдруг мужчина, сам того не ожидая.

Анжелина поняла, что играть в эту опасную игру придётся и дальше.

Она медленно повернула к атаману разбойников голову, изобразив какое-то подобие удивления, потом развернула и весь корпус. Испанец не шелохнулся. Глаза его горели, как искры костра, безотрывно следя за каждым движением лица возлюбленной, словно желая навсегда запечатлеть в памяти её прекрасные черты.

Страха в душе не было, но Токкинс понимал, что за свою наглость он может поплатиться многим.

Девушка молчала.

– Я люблю Вас, - повторил Джим, понимая, что нужно заполнить чем-то паузу.

Маркиза, не говоря ни слова, продолжала смотреть на него, буквально затягивая мужчину в омут своих прекрасных агатовых глаз, а лицо её при этом напоминало каменную маску. Подчиняясь зову пробудившегося инстинкта, Джим медленно поднял руку и чуть коснулся локона красавицы, выбившегося

из причёски.

В тот же миг, совершенно неожиданно для себя, он получил звонкую пощёчину.

– Не забывайте своего места, мистер Токкинс, - тихо сказала леди Линкольн, но в голосе её не слышалось ни капли злобы.
– Я разочарована Вами. Вы мне казались куда более находчивым и умным, нежели Ваш предшественник, Чёрный Джон. А выходит, что мечта о светской красавице не чужда и Вам. А Ваши...

Первая леди осеклась. Она хотела припомнить Джиму его стихи, но вовремя поняла, что не стоит выдавать свои козыри.

– Я ни на что не претендую, маркиза, - красиво склонил голову испанец.
– Простите меня. Это было какое-то наваждение... Мне показалось, что Вы...

– Когда много кажется, пора исповедаться, - осекла его Анжелина.
– Отныне и на Вашей щеке осталась моя метка. Мы были партнёрами, а теперь для меня Вы перешли в иной разряд, мистер Токкинс.

Джим опустил взгляд, потом снова поднял на красавицу глаза, взмахнув длинными ресницами. В этот миг он понял, что теряет её, возможно, навсегда.

– Прощайте, Капитан.

С этими словами племянница короля развернулась, забрала свои вещи с комода и вышла из комнаты.

Вернувшись в Виндзор, Анжелина первым делом переоделась в шикарное бархатное платье. К вечеру она ожидала гостя.

Без четверти шесть под её дверями появился элегантно одетый немолодой уже лорд с рыжими усиками и тонкой, коротко стриженой бородкой. Ожидая указанного времени, мужчина прохаживался вдоль дверей третьего этажа, нервируя охрану. В мыслях он возвращался к происшествию прошлого августа, когда он наведался к своему другу детства, ныне покойному лорду Беркли, бывшему конюшему леди Анжелины.

В тот день моросил дождь. Беркли должен был проверить состояние конюшен Линкольн, и Эрнест Тей, носящий по учтивости титул виконта, любезно согласился подвезти его в карете, поскольку жил рядом. Беркли давно уже обещал другу отрекомендовать его маркизе, после чего карьера виконта могла бы пойти вверх. Тей не был особенно тщеславным, а врождённый порок речи - заикание, картавость и свист, получавшийся вместо букв «ф» и «в», - останавливали его от светской жизни. Но Беркли настаивал, что ко двору явиться непременно надо.

Едва карета подъехала к конюшне, лорд Беркли выглянул в окно и увидел нечто странное: незнакомые люди, ворвавшиеся внутрь, сгоняли лошадей в загон.

– Посмотрите, виконт, что там происходит. Я ничего не понимаю! Кто эти люди? Что им нужно?

– Похоже, они пытаются украсть табун, друг мой, - сильно картавя, ответил Тей.

– Что нам теперь делать? Остановить их?

– Что Вы! Их слишком много: трое всадников и десять человек пеших. Это очень опасно! Я не думаю, что эти лошади стоят наших жизней.