Весна в октябре
Шрифт:
— Я делал всё для блага Конохи!
— Да, я знаю. Но это только говорит, насколько ты был не на своём месте. Руководить подразделением Анбу должен кто-то компетентный, а идиоту типа тебя там нечего делать. Я много беседовал с Нагато. До того как он стал привязан к Конохе узами семьи и клана, он ненавидел нашу деревню из-за трагической и случайной смерти своих родителей. Если бы из-за тебя погибли Конан и Яхико, кстати, они теперь одни из моих лучших шиноби, Нагато не желал бы ничего больше, чем уничтожить Ханзо и всю нашу деревню. И для гибели всей Конохи ему хватило
— Ты убил члена его клана, его младшего брата. И ты смеешь называть идиотом меня?
— О, не беспокойся. Наруто-куну пойдёт небольшой отдых. Они с Шикамару-куном слишком уж не жалеют себя в своих соревнованиях. Но рад что ты так беспокоишься, мне пригодится твоя помощь.
— Что ты несёшь, глупец?
— Знаешь, для этого дзюцу мне нужно хорошее сильное тело с мощной чакрой, иначе результат будет неудовлетворительным. Изначально я собирался использовать искусственного человека из клеток Хаширамы-сама, о бесконечном источнике которых мне рассказал Обито-кун. Но вспомнив, как ты беспокоился о Кьюби, я решил, что лишить тебя такой возможности будет просто неправильно. Теперь ты сможешь, в какой-то мере, лично контролировать биджу.
Глаз Данзо расширился и в нём мелькнуло понимание.
— Ты не посмеешь!
— Для тебя есть ещё одна новость. Я — Хокаге! Посмею я или нет, зависит только от меня самого.
Орочимару впечатал ладонь в основание печати.
— Кучиесе: Эдо Тенсей!
Данзо зло зарычал, но квадратные листочки пепла, вырывающиеся из засветившегося пола, быстро облепили его тело и заткнули раскрытый рот. Через несколько секунд на месте лежащего связанного пленника стоял, опустив голову, Наруто Узумаки в своих привычных оранжевых шортах и чёрной футболке с красным камоном своего клана на груди.
Быстро, не давая джинчурики прийти в себя, Орочимару подскочил к нему и погрузил в затылок кунай, к рукояти которого была прикреплена красная бирка офуда. Начавшее проясняться лицо Наруто расслабилось и обмякло, слегка отвесив челюсть. Безжизненные глаза мертвеца пылали фиолетовым светом Риннегана. Орочимару взял руку Наруто и развернул её ладонью вверх. При виде двух ромбов Стихии Тьмы, Саннин издал довольный смешок. Идеально!
Орочимару мог вернуть Наруто к жизни и сам, обладание Риннеганом давало инстинктивное знание многих дзюцу. Но он не знал, какова цена истинного воскрешения и проверять на себе не собирался.
Обито Учиха ему был нужен именно для этого. Орочимару позвал своего подчинённого и, приказав раздеться до пояса, начал закреплять на нем датчики приборов и офуда с диагностическими печатями. Затем, убедившись, что приборы исправно считывают показатели, он ушёл и вернулся, ведя за руку безвольного Наруто. При виде убитого им ребёнка, глаза Обито расширились.
— Орочимару-сама, — прошептал он.
— Оживи его! — резко приказал Орочимару. — После использования дзюцу ты некоторое время побудешь здесь, мне нужно видеть динамику твоих жизненных показателей.
— Слушаюсь, Орочимару-сама! Гедо:
Тело Наруто окутало зелёное сияние, серый пепел взметнулся небольшим вихрем и тут же опал. Орочимару подхватил джинчурики, пока тот не пришёл в себя, унёс его в комнату отдыха и уложил на диван.
Опущенные веки Наруто задрожали, а глаза открылись. По сияющему фиолетовым светом Риннегану пошли трещины и глаза осыпались острыми неживыми стеклянным осколками.
— Дядя Орочимару! — закричал Наруто. — Я ничего не вижу!
— Я же предупреждал, что эксперимент с додзюцу может быть неудачным, — издал смешок Орочимару. — У меня остался ещё один непарный Бьякуган, я могу имплантировать тебе разные додзюцу. Или мы всё же можем попытаться завершить твой расчудесный эксперимент.
— Давай попробуем Бьякушаринган! — от былой хандры у Наруто не осталось и следа.
— Только учти, если с глазами вновь будет неудача, я просто имплантирую тебе Шаринган Шисуи.
— У нас всё получится! — непререкаемым тоном заявил Наруто. — Ты слишком крутой для неудач!
— Ку-ку-ку, мне нравится твой энтузиазм. Только учти, тебе придётся самому обеспечивать чакрой печать регенерации. Все запасы чакры закончились, для завершения эксперимента мне пришлось выложиться почти до полного истощения.
— Спасибо-спасибо-спасибо, дядя Орочимару! Я ни на секунду в тебе не сомневался!
— Благодарю, конечно, за добрые слова, но ты лучше скажи, сможешь ли не сжечь печать? Учти, объемы и сила твоей чакры теперь увеличились многократно. Сейчас ты один из самых сильных людей мира.
— Не беда, Курама сказал, что он раньше мешал мне, из-за этого у меня был отвратительный контроль. Ещё на его удержание уходило море чакры!
— Курама?
— Так зовут Кьюби! Он такой огромный и классный! Мы с ним говорили целую вечность! А потом что-то случилось. Внутри печати стало всё рушиться, осталась только его клетка и небольшой участок пола снаружи! А потом я очутился в каком-то странном месте. Я там встретил свою маму…
— Цунаде или Конан?
— Нет, родную маму. То есть они все для меня родные, но я видел Кушину Узумаки! Там была темнота и костёр. Возле костра сидела она. Когда я рассказал, как живу, она сказала что очень удивлена что после того как «змеиный придурок», это она про тебя, стал Хокаге, Коноха до сих пор существует. Но потом я рассказал, насколько ты крутой, и она была тебе очень благодарна. Это были очень странные видения.
— Это были не видения. Я вынужден перед тобой извиниться, Наруто-кун, — Орочимару доставляло немалое извращённое удовольствие рассказывать Наруто правду, слегка умалчивая и смещая акценты. — Твоё тело прекрасно приняло демоническую чакру, поэтому я самонадеянно решил сделать тебя ещё круче и дать чакру всех биджу. Но, смешавшись, чакра повела себя необычно, твоё тело не могло её выдержать и стало отказывать. Вся чакра, что ты запасал все эти дни, ушла на стабилизацию твоего состояния. Наруто-кун, я должен признаться, некоторое время ты был мёртв. И, возможно, ты на самом деле встретил свою погибшую мать.