Весна веры

Гончарова Галина Дмитриевна

Мужчины переглянулись. Ну был, был у Егора такой недостаток, падок он был на красоток. А уж в нынешние времена, когда настоящих прелестниц днем с фонарем не сыщешь…

– Заноси. Посмотрим, что за штучка.

Кабан пожал печами, и поднял женщину из сугроба. Ему это было несложно.

Егор пригляделся.

Ну… не идеал. Но красивая. Правильное лицо, густые волосы, дорогая шуба, юбка тоже недешевая… и руки такие холеные. Видно, что тора.

Шапочка эта дурацкая… кто в такой – да зимой? Похожа на кружок из меха на самой

макушке! Сразу видно, дама из экипажа.

– Сильв у плэ…

– Это по-каковски?

– Кажись, по-ламермурски, – почесал нос Егор. – Тора, вы в себя пришли?

– Уи… нуа авон кондью… нуа аттак…

– Аттак… понятно. А сколько их было?

– Труа…

– Тоже понятно, трое…

– Мон пьепль се бат куражьюсьмен…

– Чего?

Яна прекратила коверкать ламермурское наречие и перешла на нормальный язык [2] .

– Помогите, умоляю…

– Чего случилось-то, тора?

– Мы ехали к дяде… мой дядья Феодор Меньшиков. На нас напали. Мои льюди храбро сражались…

2

Вскаженный французский. Мы ехали, на нас напали, мои люди храбро сражались… ОЧЕНЬ искаженный французский, прим. авт.

– Федор Меньшиков? Купец, жама?

– Тора, тора Сильен, его сестра, моя мать, вышла замуж в Ламьермур…

– Ага…

– Мой экьипаж…

– Понятно. Кабан, ты тору в дом неси. Канава, погляди вокруг, чего тут произошло…

– Умольяю!

Хелла его разберет, какой акцент получался у Яны, но местные бандиты тоже университетов не заканчивали. Авось, и сойдет для сельской местности. Главное она донесла.

Дамочка ехала к дяде, купцу, миллионщику… напали, она умудрилась удрать…

В принципе – бывает.

Что требовалось Яне?

Попасть в дом, минуя собак. А дальше…

Даром ли она практиковалась на гопниках? Заветная фраза работает, хоть ты ногами к потолку приклейся и ее произнеси.

Жалко? Бандитов? Шутить изволите, господа? Яна б их и в мирное время, без конвенций, одними танками. А уж в годину бедствий для отчизны и вовсе миловать грешно! Больше тварей перестреляет – больше людей спасет. Так-то!

И явно тут хозяин не добром свои капиталы нажил. Даже сейчас в доме тепло и уютно, жареным мясом пахнет, все окна горят, ничего он не боится, клоп. И смертей у него за душой много… откуда-то Яна это точно знала. Благословение Хеллы?

Может, и так. Кому, как не богине Смерти душегубов видеть?

Сильно Яна не заморачивалась. Изображала полудохлую маргаритку, обвисала в лучших традициях романов, а сама оглядывалась. Хотя хозяева и расслабились чуток.

Что такое одна баба?

Да ничего! Не было в этом мире Лары Крофт! Или, если брать историю: кавалерист-девицы. Не ждали здесь подвоха от БАБЫ! Ну и оружие убрали.

Яна

стреляла глазками по сторонам, пока не дошли до гостиной. А потом, когда ее опустили на диван, нежно прошептала:

– Благодарю… же санс мерси…

– Не за что, тора.

– Ви… уи… как есть вашье благородное имья?

– Егор Михайлович я, – не стал называть фамилию Поганец. И убирать оружие – тоже. Хотя Яна и так не сомневалась, что по нужному адресу пришла. Осталась последняя проверка.

– Денежку в банк вы еще не отвезли, любезнейший?

Судя по вспыхнувшим глазам – нет. А значит…

– Умри, во имя Хеллы.

Тихо-тихо, едва слышно… только вот фраза все равно сработала. Жрице Хеллы – достаточно. Поганец осел, как подрубленный, а Яна встала с дивана, избавилась от шубы и юбки – и завизжала.

Первым в двери влетел Кабан. Он первую пулю и получил. Вторым незнакомый пока Яне слуга. Вторую.

– Именем Хеллы!

Меткость у девушки не пострадала, и расстреливала она людей, как в тире. Страшно? Ну так… сколько она уже прошла! Все границы стерлись уже.

Непорядочно это?

Сложный вопрос. Она не бедняков грабит, она, фактически, девушка Робин Гуд. Которая у богатых брала, а бедным давала.

Яна едва не хихикнула, вспомнив пошлый анекдот, но сдержалась.

Кто должен остаться?

Правильно, служанка и второй охранник, который послан за пределы дома. Ну, коли так…

Со служанкой они встретились в коридоре. Прихватив оружие производства – чугунный сковородник, женщина храбро спешила на выручку мужу и хозяину.

Зря.

– Стоять!

Ага, остановить словом разогнавшуюся бабу? С тем же успехом, что и разогнавшийся поезд. Нереально!

Яна плюнула, да и выстрелила. Тетка осела на пол и завыла. Пуля разорвала ей мягкие ткани бедра, на пол обильно полилась кровь.

– Перетяни рану, – Яна кинула ей пояс, – и отвечай. Сколько человек в доме? Всего? С хозяином?

– П-пятеро…

Не соврал Матвей.

– Кто?

– Я, Пашка, Кабан, Фролка… ну и хозяин, да…

Яна дождалась, пока тетка перетянет себе ногу, кстати, вполне умело, и прицелилась.

– Вытяни руки за спину, не то еще одну дырку сделаю.

Сделать петлю, захлестнуть на полных запястьях и затянуть. Не совсем то, что хотелось бы, таких надо по рукам-ногам увязывать, но хоть как…

Второй конец петли Яна захлестнула на дверной ручке так, что тетка оказалась полусогнутой. И тихо завыла.

– Неудобно? Зато жива, – бессердечно успокоила ее девушка.

И подумала, что стала законченной сволочью на этой войне. С другой стороны, не сиротский приют грабит. Чай, не от голода тетка опухла.

– Кабан! Ты где!?

О, а это Фролка, надо полагать?

Бандит пробежал к крыльцу, что тот лось.

– Кабан! Девка врет!

– Правда? – вежливо спросила Яна, появляясь из-за двери. – Умри, во имя Хеллы.