Весна Византии
Шрифт:
– Пошел вон, - коротко отозвался Юлиус. Впрочем, он выразился куда грубее, как в те дни, когда учился в Болонье.
– И пойду, - подтвердил Николас.
– И стану агентом Флоренции в Трапезунде. Весь вопрос в том, куда пойдешь ты?
– Так ты хочешь, чтобы я ушел? Отлично!
– воскликнул Юлиус, - Я и не собирался оставаться.
– Юлиус, - самым ласковым тоном обратился к нему Тоби.
– Юлиус, подумай как следует. Николас выступил в твою защиту и сказал Медичи, что они могут порвать свой договор,
Стряпчий почувствовал, что краснеет, и тяжело задышал.
– Так ведь я же разорю компанию, разве нет? То же самое относится и к Николасу, но мы всегда утверждали, что сможем при необходимости его удержать. А если не сможем - уйдем. Теперь я скажу, что он взял на себя куда больше, чем я готов ему отдать. Думаю, мне с вами не по пути.
Неожиданно подал голос капеллан.
Самым неприятным было то, что даже когда он говорил весьма неприятные, обидные вещи, его голос оставался ласково-мелодичным.
– Полагаю, в данный момент твой уход и впрямь уничтожит компанию. И поскольку Николас явно не будет настаивать, я сделаю это вместо него. Сейчас нам важно выступать единым фронтом. Так не мог бы ты, скажем… отложить свой уход хоть на неделю, или около того?
– Пока мы не выйдем в море, - поддержал Тоби. Голос его звучал как-то странно.
– Далеко-далеко в море, Юлиус. Тогда, если захочешь уйти, мы все с радостью тебе поможем.
Лишь сейчас стряпчий сообразил, что это за непонятный звук: Николас тщетно пытался сдержать смех. Покосившись на отца Годскалка, он обнаружил, что тот как-то подозрительно кривит губы. Тоби внезапно закряхтел. Когда лекарь смеялся, всегда казалось, что это взорвалась какая-то из его кипящих реторт…
– Ну, расскажи же нам о ней, сын мой!
– подступил к нему лекарь.
– Мы все требуем исповеди. Хороший дом, слуги, доброе вино… Смертный грех игры в кости… Сын мой, ты согрешил! Тебя ждет ад и чертовы сковородки! Но кое-чего мы пока не слышали. Ну же, давай, ты перед нами в долгу. На что ты растратил все эти деньги?
Человек более суровой натуры, возможно, сумел бы сдержаться и продолжал питать гнев в душе. Но Юлиус, по-прежнему остававшийся наполовину студентом, окинул друзей взглядом и разжал кулаки.
– Ну, что я вам могу сказать… Помните, я рассказывал про таверну, где мы играли в кости? Я только не говорил, что это был я… Невероятно, просто невероятно… Мы встречались…
Все это закончилось большой пьянкой. Размякший, Юлиус позволил, чтобы капеллан и Тоби отвели его в суровый дом монны Алессандры и уложили в постель. Когда они направлялись в гостиную, где их дожидался Николас, Годскалк слегка замедлил шаг.
– Прежде чем мы туда войдем… кто такой Саймон?
– Кто?
– переспросил Тоби.
Годскалк, тоже слегка
– Это какой-то родич Николаса?
– А, вот ты о чем!
– воскликнул Тоби.
– Саймон де Сент-Пол. Богатый землевладелец, торговец. Живет то в Брюгге, то в Шотландии. Николас с детства считал его своим отцом. Впрочем, потом выяснилось, что он - незаконный сын его бывшей жены. Милорд Саймон всей душой ненавидит Николаса, и пытался разорить его. Вот почему Николас здесь, а не дома, с женой. Счастье, что наш славный дружок-монах не узнал об этом. Хотя… кому какое дело?
– Кроме Николаса?
– предположил Годскалк.
Но вместо ответа лекарь лишь стянул с головы шапочку и, войдя в гостиную, помахал ею перед носом у фламандца Тонкие светлые пряди волос, мокрые от пота, прилипли к лысине.
– А какую из моих слабостей любезный бастард-подмастерье ты собираешься использовать в своих целях? Ибо, боюсь, у отца Годскалка их нет вовсе…
В ответ Николас угрожающе выпятил челюсть.
– Постараюсь что-нибудь отыскать, - пообещал он.
Весь стол перед ним был завален какими-то бумагами.
– Покаяние долго не продлится, - заверил Тоби.
– Юлиус не любит, когда младшие позволяют себе его бранить. Даже старшие младшие.
– Он присел у окна.
– Вот почему это придется делать вам, - подтвердил Николас.
– Тебе или тому, к кому он обратится. Ты разве не слышал, что я сказал?
– Ты что, решил меня использовать как свою плетку-девятихвостку?
– поинтересовался Тоби.
– Конечно, - кивнул Николас. Наконец, он нашел то, что искал, развернул листок, разгладил его и протянул лекарю.
– А вот и вознаграждение авансом. Вторая колонка…
– …слева. Третье имя снизу, - загадочно подтвердил Тоби.
– Ах ты, ублюдок! Я ее обыскался, но никто не соглашался продать список.
– О чем речь?
– заинтересовался Годскалк. Он двигался удивительно грациозно для столь крупного мужчины.
– Руководство, как лучше тратить церковную десятину, - пояснил Николас.
– Отче, сегодня вы превзошли всех нас хитроумием. Надеюсь, это само по себе послужило вам достаточным удовлетворением, ибо я не знаю, как еще смогу отблагодарить вас.
– Нам с Годскалком достаточно и удовольствия наблюдать за тобой, - заявил Тоби.
– Так ты думаешь, придется сражаться?
– Именно поэтому нам и позволили отправиться на Восток, - ответил Николас.
– Если мы уцелеем, тем лучше. Если нет, Медичи смогут рассказывать всем, что пытались затеять крестовый поход. Папе Римскому не в чем будет их упрекнуть.
– Это я и сам понял, - заявил лекарь.
– Но каковы мои шансы вернуться обратно целым и невредимым?
– Такие же, как у меня, - ответил Николас.
– А, возможно, и выше.