Весна
Шрифт:
Так прошел час. Арно решился на последнюю отчаянную попытку. Он взял книгу, стал читать сам и велел Тыниссону повторять за ним.
– Постарайся думать о том, что ты говоришь, – сказал он ему.
Тыниссон пошел отвечать, но, как и опасался Арно, ничего из этого не получилось. Кистер приказал выучить все с начала.
Арно опять взялся помогать другу, но тот не согласился.
– Ладно, – сказал он, – я попробую сам. Ты иди домой, уж я их как-нибудь выучу.
– Не выучишь. Что с тобой сегодня?
– Выучу.
Арно сердечно попрощался с товарищем и ушел. Он понимал, что тому не до зубрежки, что голова его занята чем-то другим, но не хотел его расспрашивать.
И действительно, в голове Тыниссона созревал серьезный, очень серьезный план.
В понедельник утром, во время урока русского языка, в класс вошел пастор. Он отозвал учителя в сторону, и они несколько минут о чем-то говорили. Учитель велел Тыниссону идти в кабинет кистера, куда перед этим заходил и пастор. Тыниссон пошел. Что там произошло, никто так и не узнал, но, когда мальчик вернулся в класс, Визак стал всем рассказывать, будто Тыниссон потопил в реке плот, принадлежащий мальчишкам с церковной мызы. Откуда Визак взял эту новость, тоже осталось неизвестным.
Арно перепугался. Ему стало страшно за товарища. На перемене он подбежал к Тыниссону и спросил его:
– Чего им от тебя нужно было?
Тыниссон сначала мялся, но под конец все рассказал: пастор считал его виновным в том, что плот очутился на дне реки.
– На дне? Значит, это правда, что плот потопили?
– Так они говорят… я не знаю.
Арно взглянул на Тыниссона. Но на лице друга ничего нельзя было прочесть, оно было лишь чуть краснее, чем обычно, и уши мальчика пылали.
– Ну да, но почему они сразу на тебя подумали?
– Откуда я знаю! Кухарка будто бы сказала, что видела меня на берегу.
– Чепуха! Такой огромный, тяжелый плот – его никто и не смог бы утопить. Верно?
– Не знаю.
– Это же большущие бревна, громадины, одному человеку их и с места не сдвинуть. Я как-то попробовал толкнуть, ничего не вышло.
Тыниссон не ответил. Он задумался. Но когда Арно хотел уйти, он вдруг задержал его:
– Если они тебя спросят, скажи, что мы вместе ушли домой.
– А ты вскоре после меня ушел?
– Ну да, вскоре.
– Хорошо, я скажу. А для чего это тебе нужно?
– Так… просто. А то еще болтать начнут, будто это я пустил плот на дно. Скажи, что мы вовсе к реке не ходили, а из школы ушли вместе.
Перемена на этот раз длилась дольше, чем обычно. Раньше учитель всегда появлялся в классе через пять-десять минут, теперь же прошло уже четверть часа, а его все не было. Наконец он вернулся, но не один – с ним были еще двое: кистер и пастор. У кистера был такой вид, словно он только что выскочил из бани. Пастор казался очень рассерженным, только учитель оставался таким же, как всегда.
– Тыниссон, подойди-ка сюда! – приказал кистер.
– Скажи, Тыниссон, это ты потопил плот, принадлежащий сыновьям господина пастора? Только говори правду!
– Нет, не я.
– Ты был здесь в субботу вечером один или еще с кем-нибудь?
– Тали тоже был.
– А, Тали тоже? Тали, что ты тут делал?
– Я… я помогал Тыниссону учить наизусть церковные песни, я его спрашивал.
Пастор был удивлен. Он спросил кистера, о каких песнопениях идет речь, затем подошел к Арно.
– Дорогое дитя, – сказал он, – как это тебе пришло в голову помогать Тыниссону?
– Я… Он сам не может так быстро выучить. А когда я его послушаю, он лучше запоминает.
– Так-так. Ты дружишь с Тыниссоном?
– Да.
– Ну, а скажи: раз ты помогал ему учиться, то и сам, наверное, тоже запомнил эти строфы. Не припомнишь ли ты какую-нибудь из них? Например, те, которые в субботу помогал Тыниссону заучить наизусть?
– Как же, помню.
– А ну-ка, прочти.
Арно прочел:
Печаль и треволненья житейской суеты
Христу на попеченье оставь спокойно ты.
Он без запинки прочел все четыре строфы. Пастор остался очень доволен и погладил его по голове.
– Ты хороший мальчик, Тали. Скажи, когда вы в субботу здесь сидели, Тыниссон не уходил к реке?
– Нет, не уходил. Мы все время были в классе.
– А домой вы тоже ушли вместе, или Тыниссон еще оставался здесь?
До сих пор Арно отвечал на все вопросы пастора твердо и уверенно. Но сейчас, когда нужно было солгать, он вдруг покраснел.
– Нет, не оставался. Мы ушли вместе.
– Так, та-ак. Садись, дитя мое.
Кистер снова принялся за Тыниссона. Стремясь любым способом выпытать у него правду, он задавал мальчику один хитроумный вопрос за другим. Наконец вмешался и учитель, все это время молча перелистывавший какую-то книгу. Не может быть, сказал он, чтобы маленький, слабый мальчуган мог справиться с таким трудным делом. К этому же выводу пришли и кистер с пастором.
Но против Тыниссона выступал один опасный свидетель – кухарка пастора. В конце концов, было решено позвать ее в школу и устроить ей очную ставку с Тыниссоном.
– Скажи-ка, Лийза, это и есть тот самый мальчик, которого ты видела в субботу вечером на берегу реки? – спросил пастор, указывая на Тыниссона.
– Да, тот самый.
– Но он утверждает, что не был там. Тали говорит то же самое.
Они вместе ушли домой.
– Уж не знаю, но только это был он. Если вы мне не верите, спросите у Либле. Я думаю, Либле тоже его видел.
– Либле? Где ж он был, этот Либле?
– Либле потом тоже подошел к речке.
– А когда ты увидела Тыниссона на берегу реки, плот еще был на месте или его уже там не было?