Вести ниоткуда, или Эпоха спокойствия

Моррисон Уильям

Он воспринял это решение спокойнее, чем мы ожидали. И вдруг – то ли свидание с девушкой, то ли стычка со счастливым соперником, но что-то вскоре совершенно вывело его из равновесия. Однажды, когда поблизости никого не было, он бросился с топором на соперника. Завязалась борьба, во время которой нападавший получил роковой удар и был убит. А теперь убийца, в свою очередь, так удручен, что готов лишить себя жизни. И если он это сделает, девушка, боюсь, последует его примеру. Всему этому помешать так же невозможно, как предупредить землетрясение.

– Это несчастный случай, – сказал Дик. – Но раз человек умер и не может быть возвращен к жизни и раз убийца не имел злого умысла, я не

вижу, почему он не мог бы с течением времени преодолеть свое отчаяние. Кроме того, убит тот, кто был неправ. Зачем же правому вечно страдать из-за несчастного случая. А как девушка?

– Ее, – сказал Уолтер, – вся эта история, по-видимому, повергла больше в ужас, чем в горе. Что же касается мужчины, то ты говоришь совершенно правильно; так и должно быть, но, видишь ли, возбуждение и ревность, которые были прелюдией к этой трагедии, создали вокруг него неприязненную лихорадочную атмосферу, из которой он, кажется, не способен вырваться. Все же мы посоветовали ему уехать отсюда подальше, за море. Но он в таком состоянии, что я не думаю, чтобы он мог собраться с духом, разве только кто-нибудь увезет его, и, кажется, это выпадет на мою долю. Не слишком радостная перспектива!

– А ты постарайся найти в этом интерес для себя, – сказал Дик. – Конечно, невольный убийца рано или поздно станет на более благоразумную точку зрения.

– Во всяком случае, – сказал Уолтер, – теперь, когда я облегчил свою душу, отяжелив ваши, покончим на время с этой темой. Повезете ли вы вашего гостя в Оксфорд?

– Да, конечно, – сказал Дик с улыбкой, – мы должны проехать Оксфорд, раз мы поднимаемся по реке. Но я думаю не останавливаться там, а то мы запоздаем к сенокосу. Поэтому Оксфорд и моя ученая лекция о нем, почерпнутая из вторых рук от моего деда, пусть подождут, пока мы не поедем обратно недельки через две.

Я слушал эту историю с большим интересом и не мог не подивиться на первых порах, что убийцу не заключили под стражу до тех пор, пока не будет доказано, что он убил соперника, обороняясь от нападения. Но чем больше я размышлял, тем яснее мне становилось, что, сколько бы ни допрашивали свидетелей, которые ведь ничего и не видели, они не могли бы засвидетельствовать ничего, кроме вражды между обоими противниками, и дело от этого не стало бы яснее. Я не мог не подумать также о моральном страдании убийцы, которое подтверждало слова старого Хаммонда об отношении этого странного народа к тому, что в мое время всегда называли преступлением. Конечно, это страдание было чрезмерным, но ясно было одно: убийца принимал на себя все последствия совершенного им акта и не ждал, чтобы общество сняло с него вину, наложив на него наказание. Я больше не боялся, что священная неприкосновенность человеческой жизни пострадает среди моих друзей из-за отсутствия у них виселиц и тюрем.

Глава XXV

Третий день на Темзе

Когда мы на другое утро спускались на берег, Уолтер не удержался и вернулся к предмету вчерашнего разговора. Теперь он не смотрел на дело так безнадежно. Он считал, что, если несчастного убийцу не удастся уговорить отправиться за море, он, во всяком случае, может поселиться где-нибудь по соседству, предоставленный самому себе. Такой выход предлагал Уолтер. Должен сказать, что как Дику, так и мне это показалось странным лекарством.

– Друг Уолтер, – сказал Дик, – не нужно давать человеку слишком много размышлять о постигшей его трагедии, оставляя его одного. Это только укрепит в нем мысль, что он совершил преступление, и тогда он покончит с собой.

– Я не думаю! – сказала Клара. – Мое мнение таково: пусть лучше он теперь переживает период мрачных угрызений совести, потом,

придя в себя, он увидит, как они были необоснованны. Тогда бедняга вновь сможет быть счастлив. Что касается самоубийства, вы не должны этого бояться, так как из всего, что вы говорите, ясно, что он действительно влюблен в ту женщину и, говоря откровенно, пока его любовь не удовлетворена, он будет не только крепко привязан к жизни, но станет дорожить всем, что жизнь ему подарит. Мне кажется, этим и объясняется то, что он воспринял случившееся несчастье так трагически.

Уолтер задумался и сказал:

– Да, может быть, вы и правы. Возможно, мы должны были бы отнестись ко всему спокойнее, но, видите ли, гость, – продолжал он, обращаясь ко мне, – подобные вещи случаются так редко, что если уж это произойдет, мы не можем не быть удручены. В конце концов, мы все склонны простить нашему бедному другу, что он так нас расстроил, ибо причиной всего было его высокое уважение к человеческой жизни и счастью. Я больше не стану об этом говорить. Только вот что еще: не довезете ли вы меня вверх по реке до нужного мне места. Я хочу присмотреть уединенное убежище для бедного малого, раз он этого так желает. А я слышал о подходящем доме на холмах за Стритлеем. Если вы высадите меня там на берег, я поднимусь и осмотрю этот дом.

– Он пустует? – спросил я.

– Нет, – сказал Уолтер, – но человек, который в нем живет, конечно, покинет его, когда узнает, зачем он нам нужен. Нам кажется, что свежий воздух возвышенности и пустынный пейзаж подействуют на нашего друга благотворно.

– Да, – улыбаясь, сказала Клара, – притом он не будет далеко от своей возлюбленной, и они, если пожелают, легко смогут встречаться. А в таком желании сомневаться не приходится.

Этот разговор происходил, когда мы шли к лодке, и вскоре мы уже плыли по прекрасной широкой реке. Дик энергично работал веслами, и наше суденышко быстро скользило по спокойным водам. Было около шести часов, и кругом еще стояла тишина. День выдался безветренный. Мы очень скоро достигли шлюза, и, пока мы там стояли, постепенно поднимаясь вместе с прибывающей водой, я невольно подумал, что вот мой старый друг, знакомый шлюз, самого простого сельского образца, все еще находится на своем месте. И я сказал:

– Проходя шлюз за шлюзом, я дивлюсь, что вы, такой богатый народ, любящий интересную работу, ничего не придумали взамен этих неуклюжих приспособлений!

Дик рассмеялся.

– Дорогой друг, – сказал он, – до тех пор, пока вода сохранит привычку «неуклюже» течь с горы, нам, пожалуй, надо будет мириться с необходимостью подъема по лестнице шлюзов. Кстати, я не вижу причин нападать на Мэпл-Дэрхемский шлюз. Здесь очень красиво.

С этим я не мог не согласиться, глядя на свесившиеся над нами ветви огромных деревьев. Солнце просвечивало сквозь листву, и я слушал, как свист дроздов сливался с шумом воды. Не будучи в состоянии объяснить, почему мне потребовалось, чтобы убрали шлюзы (о чем я, в сущности, вовсе и не думал), я промолчал. Но заговорил Уолтер:

– Видите ли, гость, теперь не век изобретений. Прошедшая эпоха оставила нам многое по этой части, и мы теперь пользуемся теми изобретениями, которые нам полезны, и отказываемся от тех, в которых не нуждаемся. Действительно, еще недавно (точной даты я указать не могу) для шлюзов употреблялись очень сложные машины, хотя люди и не зашли так далеко, чтобы заставлять воду течь в гору. Как бы то ни было, это оказалось чересчур хлопотным, и простые шлюзы с воротами и противовесом были найдены вполне целесообразными. Кстати, их легко можно ремонтировать, в случае надобности пользуясь материалами, находящимися всегда под рукой. Вот они и стоят до сих пор.