Вести с того света
Шрифт:
А еще через час господин Гуго очутился на аллее ухоженного парка. Кустарник, подстриженный в виде шаров и кубов, ограждал дорожку с обеих сторон и вел прямо к белоснежному особняку барона Аусвурфа. Опустив плечи, ежась в неясном предчувствии, занявшийся коммерцией Гуго медленно брел, уставившись под ноги на мелкий речной песок. Сейчас окажется, что барон отдыхает в Швейцарии или отправился на корриду в Мексику.
Кусты в двух шагах от него вдруг шевельнулись, и на дорожке возник сам мистер Джек. За его спиной торчало двое
– Пора домой, - заявил гангстер своему провинившемуся сотруднику.
– Будем подводить итоги.
– Но день еще не кончился, - попятившись, пробормотал Гуго.
– Я хотел еще навестить барона Аусвурфа...
– Не трудитесь. Барон утром отбыл в Лозанну.
– Я машину оставил за воротами.
– Парень отступил еще на шаг.
– Не валяй дурака, - провозгласил один из охранников.
– Иди вперед и не вздумай смыться...
ГЛАВА 17,
которая целиком посвящена бурной деятельности инспектора Шулера
Папаша Шмидт в старом халате, испачканном красками, чувствовал себя возвышенно и удобно. От мольберта он оторвался с превеликим неудовольствием: ему казалось - вот-вот, и прозрачная, нежная тень крупных виноградных ягод, так и светившихся матовой кожицей, покорится кисти и застынет на полотне. Работа над натюрмортом близилась к концу.
– Папа, к тебе пришли!
– громче повторила Лотта. Она стояла у входа в комнату. За ее спиной виднелся приветливо улыбавшийся господин.
Профессор удивленно посмотрел на посетителя - он определенно не был с ним знаком.
– Вы из музея?
– на всякий случай спросил старик.
– Я из полиции, - жизнерадостно представился гость.
– Инспектор Шулер.
Бодрый, низенький человек вежливо снял шляпу, его лысина глянцевито блеснула под люстрой, засвидетельствовав солидность и добропорядочность.
– Уважаемый господин профессор, мы знаем вас как образцового гражданина и очень рассчитываем на вашу помощь.
Узенькие седые бровки старого Шмидта согнулись изумленными дужками.
– На мою помощь? Что я должен сделать?
– Ничего.
Полицейский поискал глазами, куда бы сесть. Старик с досадой усадил инспектора - ему хотелось как можно быстрее окончить разговор. А незваный гость принялся бесцеремонно разглядывать комнату, он вовсе не спешил приступить к беседе.
– Не лучше ли вам, любезнейший, поговорить с моей дочерью?
– предложил хозяин.
– Я абсолютно уверен, что ничем не могу помочь полиции. Кроме того, я совершенно не располагаю свободным временем.
– С фрейлейн Лоттой я уже говорил, - сообщил Шулер и показал на незаконченный, стоявший на мольберте холст.
– Скажите, профессор, вы помните картину из каталога, который вам приносил лейтенант фон Наин?
– Не картину, а репродукцию картины!
– сухо поправил художник.
– Картины я не видел и считаю, что не много потерял.
– Возможно, - безразлично
– Этот альбом находился у вас два дня. Он лежал на этом столе?
Профессор кивнул.
– Так. А не припомните, кто у вас бывал в те дни?
– Дома я никого и никогда не принимаю, - сухо ответил старик.
Но Шулер не обратил на намек никакого внимания, Он разглядывал небольшую потемневшую от времени картину, занимавшую узкий простенок между окнами.
– А у вас ничего не пропадало в последнее время? Старый Шмидт с достоинством поднялся. Он был крайне раздражен этим настойчивым допросом.
– У меня приличный дом!
– резко сказал он.
– Вы явно попали не по адресу! Кроме того, у меня нечего красть. Разве только честь.
– Ну, в наше время за честью в чужую квартиру не полезут, - успокоил полицейский.
– Есть вещи подороже... Скажите, профессор, а вот эта штука, например, сколько стоит?
Он показал на картину.
– Если полиция начала интересоваться живописью, могу дать пояснения. Шмидт иронически улыбнулся.
– Как вы изволили выразиться, "эта штука" сравнительно недорога. Но это подлинник - это настоящий Гольбейн!
Художник повернулся к полотну.
– Гольбейна, уважаемый, вы легко отличите, если обратите внимание на... Тут старик умолк.
– На что я должен обратить внимание?
– рассеянно поинтересовался инспектор. Он уже взялся было за подлокотники кресла, собираясь встать и оставить в покое этого интеллигентного идиота, у которого ни на пфенниг не было уважения к полиции.
– Это не Гольбейн!
– вдруг тоненько и нелепо вскрикнул папаша Шмидт.
– Это не он! Послушайте, что это значит?
Профессор проворно взобрался на стул и потянулся к картине. Но полицейский стремительно вскочил и схватил его за руку.
– Стойте! Пальцы!
– Какие пальцы?
– Старик, стоя на стуле, ошарашенно смотрел на низенького инспектора, лицо которого теперь уже пылало охотничьим азартом.
– Преступника!
– закончил Шулер и потянул профессора за рукав.
– Слезайте, я сам.
Осторожно, придерживая картину за уголки рамы, инспектор снял ее со стены, спрыгнул со стула и подошел к окну. Профессор, привстав на носки, рассматривал полотно из-за его спины.
– Вы только посмотрите, это же не масло!
– всхлипнул старик.
– Это же ужасная копия!
– Это замечательная копия! Это шедевр!
– Вы с ума сошли! Где мой Гольбейн?
– Не говорите ерунды, - прервал полицейский, любовно разглядывая фальшивку.
– Гольбейна можно увидеть в каждом музее! А где вы увидите такую фотопечать? А стереоскопический эффект мазков? Это же чудо! Гениально!