Вестник просветления
Шрифт:
– Передавай привет нашим.
Радостно сверкнули серые глаза гостя. Он раскрыл борт плаща, и я увидел вместо прорезиненной изнанки оптический портал. Вот это было зрелище! В метре от меня раскрылись бескрайние просторы космоса. Я всмотрелся в сверкающие дали и почувствовал нити тонкой задористой энергии, испускаемой одной из звёздных туманностей. Они вызывали во мне потоки тепла и спокойствия. Воистину, такой свет идёт только от семьи.
–
– воскликнул гость, показывая ладонью на туманность.
– Смотрите, вся наша семья любит вас и ждёт возвращения!
Слёзы умиления покатились из глаз парня. Мне стало неловко, и чтобы прекратить это безобразие я честно признался:
– Я не помню ни тебя, ни эти звёзды, которые ты называешь семьёй. Я вообще ничего, кроме своей жизни, не помню.
С языка чуть ни сорвалось: "Да и её не очень-то..."
Гость запахнул плащ, утёр слезы. Тоном заботливой матери произнёс:
– Да, мы понимаем, что сегодня вы - Андрей Привалов, турист и эзотерик, родившийся на Земле. Но мы также знаем вас как Учителя. Вы всегда стремились к новому опыту, к любой возможности познать себя.
Слова гостя немного успокоили. Я подумал: 'Хорошо, они ни с кем меня не спутали. Но зачем я им понадобился?'
– Почему ты обращаешься ко мне на 'вы'?
– спросил я гостя, устраиваясь поудобнее на коврике.
– В звёздных мирах так принято?
Гость улыбнулся, погладил резину сапога, туго натянувшуюся на коленке.
– Передо мной сейчас не один человек. Я вижу вас всех. Все успевшие примкнуть аспекты. Не скрою, есть ещё много кусочков вашего сознания, гуляющих бог весть где. Но те, что уже объединились, представляют собой грандиозное зрелище.
– Туман какой-то, я не чувствую ничего грандиозного, - в моих мыслях сомнения без труда одержали верх над тщеславием.
– А вы позвольте сейчас им говорить!
– жарко предложил гость.
– Я помогу. Мы вместе создадим ещё один новый опыт!
На секунду я смешался. Не мог понять, что от меня требуется. Вдруг, следуя внутреннему порыву, я громко объявил:
– Я разрешаю моим аспектам сейчас говорить!
Разум тут же навёл критику в мыслях: 'Так они тебе и ответили. Всю жизнь молчали, а тут вдруг разговорятся по душам...' Хорошо, что я сначала объявил, а потом стал думать. Иначе сомнения не дали бы мне и рта раскрыть. А так, внутренний голос души оказался проворнее.
– Вы очень изменились в этой жизни.
Мурашки пробежали у меня по спине: хороши изменения или не очень? Гость развеял сомнения:
– Это прекрасно! У вас наладился канал с самим собой. Ещё в прошлой жизни вы никогда не позволили бы себе сказать вслух про аспекты. Да что там, вы и в мыслях себе ничего подобного не позволяли. В этой жизни вы на новом витке раскрытия.
Он словно рассматривал меня под микроскопом. Я решил сменить тему.
– Ну, и что теперь? Закачу глаза, и аспекты будут говорить через меня замогильным голосом?
Гость улыбнулся.
– Нет, времена медиума для вас прошли. Аспекты выскажутся, когда это будет уместно. А доступ к голосовым связкам вы легко сможете регулировать.
Если так, то всё нормально. Даже интересно стало. Я почувствовал готовность ситуации. Она созрела и начала проявляться. Осталось только не мешать, не впадать в заумь и не позволять сомнениям всё испортить.
В термосе заваривался чай. Я вспомнил про него и решил подбодрить себя чашечкой. Конечно, я и парню предложил, но он отказался. Первый же глоток придал мне сил, словно включилась запасная батарейка. От усталости, с которой я входил в платку, не осталось и следа. Никогда прежде чай не оказывал такого действия.
Я сел по-турецки на коврике, взял кружку обеими руками и стал прихлёбывать маленькими глотками.
Гость порылся в кармане и вынул большой розоватый лист.
– Хотите, я почитаю вам? Вы просто слушайте, расслабляйтесь. Позвольте изменениям легко войти в тело. Нам грустно видеть как вы по старой привычке постоянно сопротивляетесь. Это должно быть очень больно.
– Я привык, - ответил я на манер бывалого ковбоя.
– А что ты хочешь почитать?
– Заметки из вашего журнала 'Вестник просветления'.
Из моего журнала? Выходит, я где-то среди звёзд издаю журнал! Сказать, что парень меня заинтриговал, это не сказать ничего. Удивление вспыхнуло лесным пожаром, и я почти крикнул: