Вестники бури
Шрифт:
"Игла" промчалась, разве что, не соскребая пузом щиты флагмана, и кто-то внутри тоже не выдержал, расширил их и за мгновение до этого Дюша дернул корабль, уводя его в сторону. Щиты столкнулись с фиолетовыми кляксами и взаимно аннигилировались, а он уже заложил новую петлю, разворачиваясь на месте, по космическим меркам. Если переводить на обычные тела, то все равно что бежал бы на полной скорости, а в следующее мгновение вдруг крутнулся бы на одной ноге и резко помчался обратно.
Укрылся за последней из клякс, словно сожравшей его кораблик, но самом деле врезавшейся во флагман, в один из ангаров которого уже вломилась "игла". Кораблик
— Караханибы! Воины Содружества!! — загремел голос Дюши.
Он бежал по коридорам корабля и Сто Первая насильственно транслировала его всем, а также сражалась с корабельным разумом за право передачи на другие корабли.
— Вы всегда сражались гордо, смело и честно! Вы побеждали и разили, несли дружбу и гнев Содружества тем, кто отвергал протянутую руку помощи!
Брехня, конечно, защита материнских, изначальных систем никуда не делась, но Дюше сейчас требовалось захватить разумы и эмоции тут работали лучше, чем попытки взывать к каким-то фактам.
— Но все это время вас направляла чужая рука! Вы были марионетками! Куклами Хранителей, мечтающих уничтожить Содружество! Нас создавали для того же, но мы вырвались на свободу, ведь мы похожи на вас, караханибы, мы тоже бойцы за свободу, за право решать и действовать самим! За это Хранители решили уничтожить нас и натравили на нас своих лучших марионеток — вас!
Еще брехня, недочемпионы Хранителей справились бы с кем угодно при личной встрече.
— Они оболгали нас, спасая себя! Восстаньте, караханибы! Стряхните с себя ложь! Осмотритесь! Возможно, ваш сосед — слуга Хранителей, сектант, которому промыли мозги, внушив, что он действует во имя спасения галактики, тогда как на самом деле все наоборот! Хранители уже привели свой план в действие, начали уничтожить Содружество, обвиняя во всем нас, так как знали, что мы раскроем их планы!
Дюша мчался, но уже не убивал, так как шла трансляция, лишь расшвыривал и оглушал. В обычных условиях над его речью лишь посмеялись бы, да и не переубедил бы он никого, потому что в обычной жизни все это просто не работало. Но изменения, изменения и еще раз изменения, способность доминировать и подавлять, моментально подчинять, здесь Дюша прибег к иной грани этого "таланта", к которому питал, по правде говоря, глубочайшее отвращение.
Не он один, все они испытывали, но в то же время испытывали, окунувшись в это [цензура] с головой, во имя освобождения Земли, потому что ну никак семеро живых не смогли бы в одиночку опрокинуть такую огромную систему. Они могли мчаться и убивать на пределе сил, но Содружество в целом даже не заметило бы таких потерь.
— Восстаньте! Бейтесь за свободу! Станьте собой!
Еще одна ложь напоследок, густо замешанная на правде о том, что Хранители плотно работали с караханибами, пусть и не афишировали этого на публику. За тысячи лет караханибы вознеслись высоко и все, кто находился под ними, стали легкими мишенями для Хранителей, продолжавших свои эксперименты.
Дюша ворвался в капитанскую рубку, где уже валялись тела "сектантов".
— Свобода! — встретил его выкрик.
— Свобода! — выкрикнул Дюша в ответ,
Глава 4
Последний из сопротивляющихся акатян пал, с разбитой с головой, и Андрей Майтиев вскинул руку.
— Свобода! — закричал он.
— Свобода! — ответил ему миллионный хор, пусть даже он и не слышал большей его части.
Не стоило лезть лично, но все же не утерпел, сорвался, подумал Андрей, рассылая новые приказы и сообщения.
— Судьба Аката теперь в наших и только наших руках!
— Да! — новый выкрик в ответ. — Только мы решаем свою судьбу!
Новое направление действий, условно-массовый выход из Содружества, незаконный, за который всем выходящим будет плохо, но зато отлично скрывающий в себе выход Аката и Друньдау, а также объявление независимости Земли. Была в этом еще одна скрытая ловушка, но Андрей сомневался, что удастся подловить в нее тех, кто уже летел сюда, дабы наводить порядок.
— Решайте и да пребудет с вами воля всемогущего Акка!
На этой пафосной ноте Андрей "сжался" и выпал из поля внимания тех, кто еще секунду назад приветствовал его и орал в унисон. Буревестник мог менять свои тела, притворяться практически кем угодно, и это было частью их изменений, частью того, что придавало им невероятные возможности, но как-то так сложилось, что именно этой возможностью они практически не пользовались.
Слишком уж чесались тела потом, слишком уж многое менялось в восприятии, а Земля становилась чем-то абстрактным и чужим, и Буревестник нашел иной выход. Немного внешней маскировки и внушение, воздействие на разумы и отчасти даже технику, то, что позволяло им моментально подчинять обычных живых вокруг. Внушение своей уверенности в возможности превратиться в кого угодно, в данном случае в акатянина и модули иллюзий, и все срабатывало, чествовавшие Андрея видели в нем собрата-акатянина, тем же неведомым образом, каким вообще работали все эти изменения в телах и разумах Буревестника.
Он прошел, выскользнул и вернулся на свой кораблик, сбросив маскировку. Не стоило влезать, продолжала крутиться в голове мысль, словно заевшая пластинка. Личная мощь не компенсировала общую слабость позиций Буревестника, хотя и создавала иллюзию, что все идет по плану. Да, подумал Андрей, все дело в надвигающейся волне, теперь уже не тварей, хотя, если так подумать, то кем еще могут быть те, кто желает порабощения Земли, как не тварями?
Только теперь инопланетными тварями, чего уж там.
Информационный пакет, сброшенный Дюшей, который продолжал носиться где-то там, за пределами и по границам полыхающего пожара восстаний и войн, подчинил себе караханибов, а за ними и ормангов, воспользовавшись их гуманоидным происхождением. Сбил флоты, зажег еще конфликтов, словно пуская встречный пал, но самое главное — добыл информацию.
— Экстренный вызов.
Ласковый и нежный голос не подходил творящемуся вокруг и тому, что творили бойцы Буревестника, но Андрей не собирался его менять. Еще одна соломинка в качестве опоры в водовороте творящегося безумия. Дюша и тут оказался прав, как был прав тогда, на обсуждении изменений тел, когда он настоял на отказе и поиске иного пути. Возможность не притворяться, а действительно стать кем-то другим, чтобы вообще никто не отличил, выглядела заманчиво, внедрение куда угодно, нашептывание мыслей "собратьям и сосестрам" без угрозы разоблачения.