Вестники времен. Трилогия
Шрифт:
— Ясненько, otmorozok, — ввернул непонятное слово Казаков. — Торцевать и жопу рвать.
— Чего? — Мишель прислушивался, но, как обычно, ничего не понимал.
— Имеется в виду, — сладенько проворковал Гунтер, — что мессир Серж полностью поддерживает наше мнение о короле Ричарде как о рыцаре без страха и упрёка, не способном, однако, заниматься политическим управлением государства.
— Ага, ага, — кивнул сэр Мишель. — Как впереди скакать на белом коне — так он первый, как страну спасать — всё делает его престарелая мать и шевалье де Фармер со своим оруженосцем.
— Гордыня — грех, — машинально напомнил отец Колумбан, услышав слова
— Именно, — безобразно коверкая норманно-французский, подтвердил Казаков. — Что мы сейчас делаем, джентльмены? Правильно, разговариваем. Размазываем сопли по столу. Вот Гунтер военный, он со мной согласится. Приказ есть? Есть.
— Есть, — кивнул германец. — На руках письмо от канцлера и принца, которое мы обязаны доставить лично в руки Ричарду и королеве-матери.
— Тогда о чём… bazar? Приказ получен — выполняйте, доложите об исполнении и ждите дальнейших распоряжений непосредственного начальника.
— Он прав, — глубоко кивнул отец Колумбан, и повернулся к русскому. — А потому… Серж, сын мой, ты немного пообвыкся у нас?
— Самую малость, — деревянно ответил Казаков, не желая углубляться в подробности.
— Замечательно. Делай, что должно, и будь, что будет, — не без патетики процитировал старец главнейший рыцарский девиз. — Посему — езжайте на юг, встречайтесь с королём… Жаль, что я не смогу полететь с вами на драконе, а так бы хотелось!
— Др-ракон, — рыкнул сэр Мишель самым недовольным образом. — Нет, чтобы как люди! Мне вот папенька может целое копьё выделить. Десять лучников во главе с старым Виглафом. Конюх ещё с дедушкой воевал, наше дело знает. Два оруженосца. Свой вымпел…
Мишель говорил быстро, поэтому Гунтер наскоро перевёл для Сергея слова рыцаря на английский.
— Gniloy pont, — отозвался Казаков новыми непереводимыми словами. — Скажи ему, что любая автономная операция, проводимая без прикрытия, поддержки официальных властей и способная привлечь к себе внимание потенциального противника должна проходить максимально бесшумно. Гунтер, ты представь: у нас с собой засекреченное послание от премьер-министра главе государства, теоретически мы находимся под прицелом ваших арабских террористов, этих, как их…
— Ассассинов? — подсказал германец.
— Во! Как ты мне говорил, вы ещё грабанули бывшего канцлера на внушительную сумму. Этим могут заинтересоваться. Третье: если верить в самое невероятное, за нами старательно наблюдает существо, называемое тобой дьяволом. Не верю в сверхъестественные штучки, пока сам с ними не столкнулся, но всё же не учитывать эту силу тоже нельзя. Раз уж вы в неё верите. Надо ехать быстро, незаметно и так, чтобы не успели перехватить. Никаких торжественных процессий. Ваша летающая консервная банка — лучший вариант.
— Особенно в союзе с определением «незаметно», — усмехнулся Гунтер. — Представляешь, какой фурор будет во время нашего приземления в Сицилии?
— А ты не уподобляйся вашему соотечественнику Матиасу Русту — потом расскажу эту историю — и не сажай машину на главной площади города, — отрезал Казаков. — Тогда и будет незаметно.
Отец Колумбан и сэр Мишель напряжённо слушали перепалку на английском. Рыцарь разбирал от силы одно-два слова, а куда более опытный и многознающий старче сдвигал густые брови. Ему этот язык был в достаточной степени знаком.
— У вас писали романы про шпионов? — как бы невзначай осведомился Гунтер у Казакова. —
— Не наезжай, — серьёзно покачал головой Сергей. — Во-первых, шпионы английской разведки, если уж говорить строго — это мы. И никак иначе. Во-вторых, сколько бы ты не разглагольствовал о всяких премудрых разностях типа менталитета, особенностей поведения человека двадцатого века в веке двенадцатом, ты всё равно их немножко презираешь. Считаешь более примитивными. Тайные службы существовали всегда и везде, и у меня есть такое ощущение, что сотрудники византийского или священно-римского гестапо куда умнее, изворотливее и проницательнее служащих контор далёкого будущего. В нашем распоряжении имелась снимающая значительную часть проблем техника — в Германии твоего времени попроще, у нас посложнее. Местные спецы полагаются только на свою сообразительность. Если я хоть в чём-то прав, то противник нам попался выдающийся. Потому что мы его не знаем, не представляем себе, какие методы он используют, каковы связи, резидентура, оперативный охват, есть ли специальные подразделения…
— Остановись, — простонал Гунтер. — Шпионский роман, один ко одному! Ты ещё скажи, что ко мне и Мишелю по выезде из Лондона хвоста прицепили! Либо Дугал, либо Гай… Смешно!
— Совсем не смешно, — германец впервые видел Казакова настолько озабоченным. — Раньше, не зная ваших заморочек, я был полностью спокоен. Да, двенадцатый век, рыцари-гербы-прекрасные дамы… А ты умудрился влезть в сферу, касающуюся по-настоящему Большой Политики. И, похоже, не представляешь, насколько это опасно. Плевать, откуда родом эта Большая Политика — из древнего Рима, Германии Адольфа Гитлера или России начала третьего тысячелетия. Проигравших в такой игре сжирают без масла.
Гунтер закатил глаза.
— Когда выезжаем? — Мишелю категорически надоело слушать языколомную болтовню и он решил взять быка за рога.
Решили следующее: вылет состоится сегодня ближе к вечеру, с таким расчётом, чтобы появиться в небе над Сицилийским королевством перед рассветом. Меньше возможность привлечь внимание. Топлива в самолёте более чем достаточно — следовало бы сдержанно поблагодарить Князя Ночи, однажды из любезности к Гунтеру наполнившего баки горючим. Тяжеленные бомбы с «Юнкерса» давно сняты, их заменили хитроумно приспособленные отцом Колумбаном бочки с великолепно очищенным спиртом. Гунтер не совсем хорошо представлял, как в случае чего двигатель и карбюратор самолёта примут новое топливо, однако надеялся на лучшее.
Вещи собраны — германец и сэр Мишель недаром ездили несколько дней назад в Аржантан за припасами. Сергею выдали новую одежду, состоявшую из стандартного набора — рубаха длиной чуть выше колен, штаны из тонкой кожи и грубоватая, но удобная куртка с совершенно непроизносимым французским названием. Более всего Казакову понравились сапоги, скроенные без разницы на правую и левую ногу. Вскочив при тревоге, хватай любой и запросто натягивай.
Днём Гунтер и Мишель съездили в поместье, к господину барону — попрощаться. Отец Колумбан и новый оруженосец подготовили лошадей, поклажу и небольшой запас еды.