Весы Лингамены
Шрифт:
Мы в недоумении воззрились на М-388.
– Откуда ты знаешь? Помогал Штольму в разработке?
– наконец спросил я.
– Нет, сотрудник Штольм Штольц вчера рассказывал об этом советнику Гараклию Домоону по связи.
– И что тот отвечал?
– Гараклий охал и смеялся, намекал, что кому-то надо что-то подлатать или подлечить - к сожалению, не расслышал кому и что.
– Подлечить, да...
– попытался я скрыть улыбку.
– Слушай, Кармовед, а больше тебе ничего не удалось узнать об этом проекте?
– Нет, только это.
– Спасибо, М-388! Будь уверен, железный друг, - сказал я, по-отечески кладя руку на плечо робота, - ты никого не выдал, просто нам необходимо понять, отчего наш товарищ отбился от коллектива в это напряжённое время становления глобального
– Я не железный, я из карбида вольфрама и пластика, - ответил М-388 ровным голосом.
– Спасибо за доверие.
– Ну а самого Штольма ты давно не видел?
– спросил Гелугвий.
– Недавно видел. Он в Зале 151 на 3-ей Радиальной, обосновал там лабораторию.
– Далеко забрался. Может, он хочет уединиться?
– Он такого не говорил, - сказал робот уверенно.
Как буквально они всё понимают...
Ещё на подходе к 151-й мы услышали раздающиеся оттуда вопли.
– Стой!.. Ага, попалась! Так тебя. У-у, Неймар, опять ушла!..
Я первым заглянул в Залу. Посередине её возвышался неизвестного типа большой прозрачный, напоминающий аквариум контейнер, освещённый со всех сторон. На него были направлены различные излучатели и прочие приборы, назначение которых сразу не угадывалось. Обнаружился и наш пропавший учёный: он лихорадочно жал какие-то кнопки на пульте и отчаянно пытался попасть манипулятором в движущиеся на экране предметы.
Гелугвий кашлянул и сказал как можно приветливее:
– Доброе утро, коллега!
Штольм даже не сразу заметил вошедших.
– А, это вы! Заходите!
– откликнулся он вскоре.
– Мои исследования в полном разгаре.
– Это мы видим, - сказал я.
– Очень любопытно, кого это можно ловить, сопровождая охоту такими громкими возгласами? Я, было, подумал, что у тебя тут Мини-карусель Времени и Каменный Век с охотой на мамонтов.
– Ну, до такого я ещё не дошёл!
– искренне рассмеялся Штольм.
– А громко кричал - значит, слишком увлёкся. Я, знаете ли, победные тактики отрабатываю. Перед вами симулякр волосковых пространств!
– Это ты там ловишь тех, на кого вот с этим агрегатом в реальности ходишь?
– спросила Дарима, показывая Штольму на принесённый нами Сачок.
– Или уже поймал чего-нибудь?
– невинно улыбнулась девушка.
– Нет, пока безрезультатно.
– А это что там виднеется?
– спросила Дарима, с интересом склонившись к прозрачному контейнеру Сачка, в одном месте которого из пирамидки торчал еле приметный миллиметровый кусочек чего-то цветного.
– А что там?
– удивился Штольм.
– Вроде ничего не должно оставаться, всё проверял... погодите, сейчас ещё раз посмотрим.
Штольм нажал кнопку на рукоятке Сачка, и из раскрывшихся челюстей посыпалась на пол цветочная пыльца, а следом выпало что-то пёстрое.
– О, да это бабочка!
– первой догадалась Дарима.
– Ну ты даёшь, Штольм, - произнесла девушка с притворной укоризной, - весь наш пятидесятилетний эксперимент и то обошёлся без жертв, а ты тут всего за день умудрился загубить целого одного представителя отряда чешуекрылых насекомых!
– Но...
– Штольм и сам не понимал, как в Сачок попала бабочка, но ещё больше недоумевал, почему она не перекачалась вместе с остальным содержимым Сачка в контейнер для изучения - там ведь мощный компрессор...
– Ладно, не будем больше мешать, пойдёмте, друзья, - позвал всех Гелугвий.
– Мы зайдём завтра узнать как дела, - сказал я выходя.
Мы оставили Штольма в размышлениях над конструкторскими недочётами Сачка и потихоньку ретировались.
Однако, ни завтра, ни ещё через пару дней Штольм на связь так и не вышел. Как мы узнали позже, всё это время он усиленно пытался получить хоть сколько-нибудь удовлетворительные результаты в своём "сачкомашестве". Каждую ночь пробираясь в сумерках к Городу, он черпал и черпал воздух своим Сачком, тщетно надеясь отловить вожделенные волоски. Возвращаясь обратно, он каждый раз успокаивал себя тем, что в этот раз уж точно наловил полные пирамидки невидимого порошка кармы, из которого и состоит всё вокруг. Он мечтал о том, что вот сейчас он дойдёт до ИКИППСа, свернёт в 151-й Зал, а там... Ночь
Весь следующий день учёный облучал и изучал новый воздух, подвергал допросу кристалловизорами, внедрял и разные другие средства - всё было тщетно. "Это или не живая материя, или просто не та, и большего пока не достичь", - решил он. Той же ночью Штольм перекачал весь "взятый взаймы" воздух в Сачок и выпустил близ Города Радости в том месте, где и набирал его все последние дни.
Сильно измотанный учёный добрался домой только под утро, и почти сразу же провалился в долгий сон, плывя в объятиях которого, он проводил новый эксперимент. Всё происходящее выглядело очень реальным, только было смещено в прошлое и развивалось по альтернативному сценарию. Ящеру, проникшему под Колпак, удалось убедить не только Кхарну, но и всех без исключения поселенцев, что Эксперимент изжил себя, и икиппсовцы держат их там исключительно из собственного самодурства и упрямого желания не выглядеть проигравшими. Наланда в негодовании нажимает тайную кнопку, и оглушительно и необратимо воет на весь ИКИПСС впивающийся в самый мозг сигнал о том, что поселенцы
требуют
выпустить их из Закрытого Города. В ужасе носятся по коридору икиппсовцы, натыкаясь на роботов и падая, а роботы спешат в разные стороны, и объезжая лежащих, пытаются сообразить, что делать в нештатной ситуации. Но вот двери шлюзовой камеры в Зале Неймара открываются и оттуда начинают ползти цепочкой поселенцы - бывшие герои-экспериментаторы; лица их размыты, и их гораздо больше, чем было под Колпаком; и все они очень хотят что-то сказать, но сотрудники института не смеют поднять на них глаза, и экс-поселенцы спешат навсегда покинуть стены института, чтобы никогда больше не вспомнить о нём. Ещё несколько минут и Поле Неймара отключат навсегда. Штольм издаёт душераздирающий крик "не-е-е-е-е-е-ет!" и, схватив со стола институтскую машину желаний с расширенным набором функций, бросается в открытую дверь шлюза. Теперь он один знает, что надо делать. Выскочив из туннеля в поле близ опустевшего Города, он быстро создаёт на "машинке" нужную аппаратуру и переключает управление Полем на себя.
– Теперь они так просто его не отключат, о нет!
– кричит Штольм.
Создав для Поля Города первичную защиту изнутри, он просит по связи Гелугвия не беспокоить его и не отключать Поле. Не отключать во имя науки, потому что он задумал важный эксперимент. И даже если он потом сам будет просить - всё равно не выпускать его. ИКИППС отвечает молчанием на странную просьбу, и учёный продолжает выполнять задуманное. Быстро выходят из машины готовые автоматические сачки-контейнеры для ловли красного ветра. Штольм уверен, что ни одна молекула "нажитого" тут за 50 лет "вещества кармы" не улетучилось за Колпак, и дело уже за малым. И вот, наконец, зафыркали, застучали гигантские жернова и захлопали воздухозаборники автоматов по ловле ветра, а Штольм стоял рядом и радовался. Но проходил день за днём, а результата всё не было. Молчали кристалловизоры, а облучённый воздух намагничивался, но оставался самым обычным воздухом, никак не тянущим на живую, мыслящую материю. И тогда Штольм прозрел, увидев вдруг всю силу своих заблуждений. Он не раздумывая нажимает кнопку отключения Поля, но ничего не происходит, потому что он сам просил Гелугвия оставить его здесь навечно "ради науки" и не реагировать на его возможные просьбы. Учёный пытается связаться с Институтом по связи, но приборы молчат. В отчаянии Штольм начинает толкать и дёргать ускользающий всё дальше и дальше Рычаг Отключения Всего, но слабые пальцы никак не могут сжать гладкую металлическую ручку и съезжают, а та выскальзывает из ладони и растворяется в тумане...