Весы смерти (Смерть и золото)

Смит Уилбур

– Сара, да скажи ты, что там, черт возьми, происходит?

– Рас Кулла забавляется с итальянцами, – спокойно ответила Сара, и Вики поняла, что ни разу не задумалась о судьбе пленных итальянцев из разбитой автоколонны.

– Забавляется? Что ты имеешь в виду, Сара?

Сара фыркнула, как рассерженная кошка, на лице ее было написано крайнее отвращение.

– Люди раса Куллы – настоящие скоты. Всю ночь они будут над ними издеваться, а утром отрежут им их мужские дела. – Она опять фыркнула. – Перед тем как жениться, они должны раздобыть эти мужские штуки…

как это у вас называется – две штуки в мешочке?

– Яички, – ответила Вики хрипло, чуть не поперхнувшись.

– В общем, они должны убить мужчину и поднести своей невесте его яички. Такой у них обычай, но сначала они поиздеваются над этими итальянцами.

– Можно их остановить? – спросила Вики.

– Остановить? – удивилась Сара. – Ведь это всего лишь итальянцы, а у галла такой обычай.

Снова раздался тот же крик, и снова умолкли пирующие. Вопль за Воплем неслись в тихом воздухе пустыни, казалось невероятным, что такие звуки может издавать человеческое горло. Сердца их сжались при мысли о том, какое же страдание должно исторгать такие чудовищные крики.

– Боже мой, Боже мой, – шептала Вики.

Она перевела глаза с лица Сары и повернулась к Гарету Суэйлзу, который сидел рядом.

Он был спокоен и молчалив, она видела его божественный профиль, прекрасный и холодный. Когда вопль замер, он наклонился к костру, взял уголек и поднес его к сигаре, зажатой в его белых зубах. Затем глубоко затянулся, задержал дым в легких, выпустил его через нос и легко повернулся к Вики.

– Вы слышали, что сказала эта леди – таков обычай.

Он обращался к Вики, но предназначал свои слова Джейку Бартону, в глазах его притаилась насмешка, а губы изогнулись в полуулыбке. Двое мужчин посмотрели друг другу в глаза, не мигая и без всякого выражения.

Опять раздался крик мучительной боли, на этот раз слабее. Затихая, он рыдающим эхом отозвался в ночи.

Джейк Бартон вскочил на ноги, мгновенно выпрямившись; одним движением, кинулся к куче трофейного итальянского оружия. Он наклонился и выхватил оттуда офицерский автоматический пистолет, семимиллиметровую «беретту», все еще лежавшую в глянцевитой кожаной кобуре, отстегнул клапан, вынул оружие, отбросив в сторону кобуру и ремень. Он проверил, полон ли магазин, ударом ладони загнал его на место, снял пистолет с предохранителя и сунул его в карман брюк.

Ни на кого не взглянув, он зашагал прочь, постепенно исчезая в темноте за горящим костром, в направлении лагеря галла.

– Я уже не раз говорил ему, что сентиментальность нынче старомодная роскошь, к тому же слишком дорогая в наше время, а особенно – в этом месте, – прошептал Гарет, изучая пепел своей сигары.

– Если он пойдет туда один, его убьют, – сказала Сара, как нечто само собой разумеющееся. – Они до крови жадные, вот и убьют его.

– О, я не думал, что дело обстоит настолько плохо, – протянул Гарет.

– Да. Они его убьют, – сказала Сара и повернулась к Вики. – Вы позволите ему уйти? Это ведь только итальянцы, – подчеркнула она.

Одно мгновение женщины пристально смотрели

в глаза друг другу, потом Вики вскочила и побежала за Джейком. На бегу голубое льняное платье красиво развевалось у ее колен, в ее золотых волосах играли бронзовые отблески костра.

Она догнала Джейка у самого лагеря галла и быстро пошла за ним, делая два шага, пока он делал один.

– Идите назад, – сказал он тихо, но она не ответила и продолжала следовать за ним.

– Делайте, что вам говорят.

– Нет, я пойду с вами.

Он остановился и посмотрел на нее. Она с вызовом вскинула подбородок, расправила плечи и выпрямилась во весь рост, так что голова ее оказалась вровень с его плечом.

– Послушайте… – начал он и замолк, потому что в ночи снова прозвучал мучительный вопль. Это был какой-то странный, ни с чем несообразный звук – полустон, полурыдание. Почти сразу же послышался рев сотен голосов, кровожадный рев волков на охоте, варварский, идущий из глубины…

– Так вот оно как…

Он отвернулся от нее, прислушиваясь. В глазах его светилась решимость.

– Я иду, – упрямо сказала она, он не ответил, а бросился вперед в сторону отблесков горящих костров галла. Их свет превращал сплетенные ветви верблюжьей колючки в своды высокого храма.

Часовых возле лагеря не было, они незамеченными прошли мимо лошадей, наскоро поставленных шатров, кожаных навесов и неожиданно очутились в середине лагеря, где вокруг костров собрались все галла. Они сидели на корточках огромным кругом, в свете костров их хищные лица казались бронзовыми, от них исходило то напряжение, которое всегда охватывает присутствующих при кровавых зрелищах.

Джейк помнил это – однажды он был на призовом состязании по боксу в «Мэдисон Сквер Гарден», а в Гаване – на петушином бою.

Жажда крови достигла высшей точки, зрители рычали, как стая хищников.

– А это – рас Кулла, – прошептала Вики, дергая Джейка за рукав.

Кулла сидел на куче ковров и подушек, на голове у него был яркий полосатый шелковый платок, который ниспадал с его головы на плечи, укрывая в тени отечное лицо, но глаза его в свете костра блестели какой-то невероятной, бешеной яростью.

Жирной рукой цвета слоновой кости он впился себе в колено, другая была на талии женщины, сидевшей рядом с ним, и мяла и терзала ее пышную плоть. Казалось, эта рука живет своей собственной, отдельной жизнью, бледная, непристойная, она двигалась, как слизняк, пожирающий спелые плоды женственности.

За кострами, на дальней стороне утоптанного круга, сбились в кучку три итальянских солдата со связанными за спиной руками, на их абсолютно белых лицах, покрытых испариной, был написан предельный ужас. На них оставались только брюки, спины и руки были испещрены синяками и вздувшимися следами от плетей. Босые ноги распухли и были сбиты в кровь, при первом же взгляде становилось ясно, что их босиком долго гнали по камням. Черные их глаза, расширившиеся от ужаса, неотрывно смотрели на представление, которое происходило под открытым небом при свете костров.