Весы смерти (Смерть и золото)
Шрифт:
Гарет тем временем отобрал из воинов харари пулеметные расчеты, обучил их, а потом провел совместные учения с пехотой и кавалерией, чтобы пулеметчики научились прикрывать их огнем. Пехотинцы теперь знали, как наступать и отступать, используя пулеметы.
Гарет находил еще время, чтобы следить за дорожными работами в ущелье, определял места оборонительных рубежей, проверяя, как эфиопы оборудуют пулеметные гнезда и отрывают окопы. За каждым поворотом извилистой дороги противник встретил бы пулеметный огонь, и на каждом открытом участке он подвергся бы обстрелу из окопов, вырытых среди
Сама дорога была разровнена, углы подъема сглажены так, чтобы броневики могли свободно уйти по ней, если превосходящие силы противника вынудят их покинуть равнину. Но теперь все было готово, оставалось только ждать, и медленное течение времени действовало им на нервы.
И потому даже с некоторым облегчением было воспринято донесение разведчиков, которые день и ночь следили за укрепленным итальянским лагерем. На военном совете у раса они доложили, что у итальянцев появились странные машины, которые очень быстро передвигаются, но не имеют ни ног, ни колес, что машины эти используются ежедневно с восхода и до захода солнца, описывая по равнине какие-то бесцельные круги и зачем-то прочесывая ее.
– Без колес… – задумчиво повторил Гарет, вскинув бровь. – Знаешь, на что это похоже, старина?
– Боюсь, что знаю, – кивнул Джейк. – Надо бы нам самим посмотреть.
При свете полумесяца были отчетливо видны глубокие вмятины, оставленные стальными гусеницами, похожие на следы гигантской сороконожки.
Усевшись на корточки, Джейк мрачно их разглядывал. Теперь он знал – произошло то, чего он опасался. Теперь ему придется бросить свои любимые автомобили на машины с гораздо более толстой броней, с вращающимися башнями, машины, вооруженные скорострельными пушками большого калибра. Снаряды, выпущенные из них, могут пробить насквозь переднюю броню, моторное отделение со всеми членами экипажа, попавшимися на пути, и, прошив заднюю броню, сохранить достаточную скорость, чтобы проделать то же самое со следующим броневиком.
– Танки, – пробормотал он, – танки проклятые…
– М-да, оказывается, среди нас есть настоящий ас-разведчик, – чуть слышно откликнулся Гарет, удобно устроившийся на башне «Свинки Присциллы». – Новичок, пожалуй, решил бы, что это следы динозавра, но старого Джейка Бартона не проведешь… у этого сына техасских прерий глаз сокола! – И он протянул руку, чтобы затушить сигару о броню башни, что, как он твердо знал, взбесит Джейка.
Джейк с ворчанием поднялся на ноги.
– К следующему дню рождения подарю тебе пепельницу.
Тон у него был свирепый. Конечно, его дорогие автомобили враг может пробить из автоматов, пулеметов, а теперь вот еще и из пушек – но ему не нравится, когда их окраску царапают колючки или вылетевший из-под колес камень. А уж тушить о броню сигары – нет, такая развязность просто бесила его, тем более что он знал: делается это нарочно.
– Извини, старина! – Гарет спокойно улыбался. – Опять забыл. Больше это не повторится.
Джейк обошел автомобиль и сел за руль. Он не прибавил обороты, и мотор по-прежнему тихо мурлыкал, что на слух Джейка равнялось по меньшей мере концерту Баха. Он неторопливо повел «Присциллу» по залитой лунным серебром равнине.
Когда
Об этом и думал Джейк, думал о них троих, что, впрочем, служило предметом его размышлений ежедневно. Он знал, что после той волшебной ночи, когда он и Вики принадлежали друг другу на жесткой земле пустыни, она стала его женщиной. Это полное слияние воедино было волшебным переживанием, оно не могло не отразиться на каждом из них и не изменить их обоих.
За прошедшие с тех пор недели у них было мало возможностей повторить те восхитительные минуты – только однажды днем, у водопада в ущелье, на узком ложе из черного камня, поросшего мхом, холодном ложе, скрытом от любопытных глаз отвесной скалой. Мох был мягкий, как перина; потом они обнаженными вместе купались в бурлящей темной воде, в которой просвечивало стройное и белое красивое тело Вики.
Он наблюдал, как она ведет себя с Гаретом Суэйлзом, как смеется, как прислоняется к нему, когда он сообщает ей что-то на ухо, как притворно пугается, слыша чересчур смелые остроты, а в глазах и на губах у нее в это время играет улыбка. Однажды во время разговора она бездумно взяла его за руку таким интимным и собственническим жестом, что у Джейка от черной ревности помутилось в глазах.
Но Джейк знал, для ревности причины не было. Он не мог поверить, что она настолько глупа или настолько наивна, чтобы попасться в ту паутину, которую плел Гарет, – ведь Вики была его, Джейка, женщиной! Такая встреча, такая любовь случается только раз в жизни, невозможно, чтобы Вики увлеклась кем-нибудь другим.
Тем не менее у Вики и Гарета были общие шутки, общий смех. Джейк иногда видел, как они стоят на скалистом выступе над лагерем, как гуляют в акациевой роще, прикасаясь друг к другу в ходе разговора. Раз или два они одновременно подолгу отсутствовали, но он знал твердо – это ничего не значило.
Конечно, Гарет Суэйлз ей нравился. Это Джейк мог понять. Ему и самому нравился Гарет, даже больше чем просто нравился. Скорее, это было чувство глубокой дружеской привязанности. Нельзя не поддаться его обаянию, не оценить насмешливый юмор, не испытывать глубокой уверенности, что под блестящей внешностью и напускным фатовством скрывается совсем другой, настоящий человек.
Джейк сардонически усмехнулся в темноте, далеко объезжая с восточной и южной сторон светящийся круг итальянских оборонительных сооружений у Колодцев.
«Я люблю этого парня. Не доверяю, но люблю. Конечно, пока он держится подальше от моей женщины».
В эту минуту Гарет спустился из башни и тронул его за плечо.
– Впереди слева лощина. Наверное, подойдет нам, – сказал он.
Джейк кивнул и остановил автомобиль.
– Достаточно глубокая, – высказал он свое мнение.