Весы
Шрифт:
– Ты замужем?
– Нет! И не собираюсь! – сухо ответила она. Тут Лидия вернулась с кухни и стала раскладывать лед по стаканам. Положила и Мине, разумеется, но даже не посмотрела на нее при этом. И вообще весь вечер не замечала ее.
– Тебе налить? – обратилась она ко мне.
Голос ее звучал чуть ли не умоляюще. Теперь-то я знал, почему она так настойчиво каждый раз сует мне в руку рюмку. Кто любит оставаться наедине со своими пороками!
– Сегодня не хочется.
– Почему?
– Потом объясню.
Кажется, она о чем-то догадалась.
– Хорошо,
Не знаю, что они там сообразили, но мои гости начали обслуживать себя сами. Чем больше повышалось их настроение, тем ниже падало мое. Я старался кое-как поддерживать разговор, но это затрудняло и отягощало меня. Иначе и быть не могло – все мои связи с этими людьми были прерваны. Вскоре Мина встала и попрощалась, Лидия пошла проводить ее. Когда она вернулась, я уже выпил рюмку с досады. Лидия села рядом со мной и как-то демонстративно погладила по руке.
– Вот и хорошо! – сказала она. – По такому поводу нельзя не выпить с гостями.
– Ты их для этого пригласила?
– Мони, не злись, – сказала она. Ради тебя пригласила… Чтобы ты увидел, как тебя любят и уважают… Нельзя сторониться людей, Мони, с людьми надо жить…
– Да, знаю, – ответил я. – А вот мне показалось, что вы с сестричкой не особенно любите друг друга.
– Есть немножко. – неожиданно отозвалась она. – Но не из-за самой Мины, конечно. Она неплохая. Но мать ее была мне настоящей мачехой. Как в сказке. Из за ее отпрыска я погубила лучшие школьные голы. Я ей была и нянькой, и прислугой… Знал бы ты, какая у меня была юность! – закончила она с горечью, которой не могло скрыть даже опьянение.
Да, ясно! Обе они правы. Но я в любом случае должен быть поделикатнее с Лидией. Ее горькие годы не кончились с девичеством… Очень интересно, что именно отдалило нас друг от друга. Может быть, только мой характер, моя нетерпимость? И моя невоздержанность в страстях… Сегодняшнее происшествие в придорожной корчме говорило о неудержимых душевных взрывах. Только теперь я, кажется, начал понемногу понимать, что к чему. В самом деле, есть ли смысл искать себя и возвращаться к себе? Кто знает, каких демонов я найду в прошлом!
К счастью, мои коллеги не стали злоупотреблять нашим гостеприимством. Хорошее воспитание взяло верх, и к десяти часам они ушли все вместе. Мы проводили их до двери, обменялись поклонами и пожеланиями всего наилучшего. Ребята в самом деле держались хорошо, – сердечно, естественно. Посторонний человек и не подумал бы, что меня постигло нечто плохое – или непоправимое. Мы ненадолго вернулись в холл. Я думал, что Лидия немного приберет или хотя бы вынесет стаканы и пепельницы. Но она просто допила свою рюмку и испытующе посмотрела на меня. Я понял этот взгляд.
– Ты виделся с Верой?
– Да, виделся.
– Так я и знала. Ничего, это даже к лучшему. Эта кошмарная баба отравила мне жизнь! – в голосе ее появились грубые, я бы даже сказал, вызывающие нотки. – Ну что ж, теперь ты хотя бы увидел, что она собой представляет.
– Что ты хочешь сказать? – я удивленно посмотрел на нее.
– Да нет, ничего! Она тебе ничего плохого не сделала.
– Лидия, ты обещала мне, что больше не будешь пить! – сухо заметил я.
Не отвечая, она повернулась и с убитым видом пошла в спальню. Когда я вошел к ней, она уже раздевалась. Жесты ее были пьяными и дерзкими одновременно, одежда так и летела по комнате. Увидев меня, Лидия пошатнулась, будто я ее толкнул. На миг мне показалось, что в глубине ее глаз сверкнула ненависть.
– Марта, наверное, наговорила обо мне кучу глупостей, – желчно бросила она.
– Ничего подобного. Что может знать о тебе Марта?
– Ничего, конечно. Но что ей мешает выдумать?
– Она не такая.
– Марта меня не любит! Этим все сказано, – голос ее чуть заметно задрожал.
– Может быть… Но она любит меня и не станет отравлять мне жизнь выдумками.
Лидия по-прежнему не двигалась. Мне казалось, что ее взгляд как сверло хочет проникнуть мне под череп. Мои последние слова, кажется, немного успокоили ее. Я тоже начал раздеваться, а когда повернулся, она сидела на кровати в уже знакомой мне позе, которая красноречиво говорила о ее намерениях. Я сделал вид, что ничего не замечаю, и улегся в кровать. Она по-прежнему смотрела на меня, только более алчно.
– Хочешь, я приду к тебе?
– Не хочу! – я чуть не закричал. – Дай мне, пожалуйста, возможность хоть раз самому позвать тебя.
Она ничего не ответила. Ночная лампа на ее столике сухо щелкнула, комната погрузилась в мутный мрак. Так мы лежали минут пять, пока наконец чувство, имени которому я не знал, залило мое сердце.
– Лидия, ты спишь?
– Не сплю, – хрипловато ответила она.
– Сейчас я хочу позвать тебя… как полагается…
Я не ожидал, что она так быстро прибежит в мою кровать. Слаб человек, слаб и беспомощен, как ребенок. Она тут же сунула мне под пижаму свою грубоватую и тяжелую ладонь. Жизнь сразу же стала простой, обыкновенной и естественной, какова она, наверное, и есть в действительности. В ней нет ничего сложного, таинственного и загадочного. Кто знает, может быть, это мы, люди, делаем ее такой?
Самая важная часть дня – это пробуждение, оно предвещает, каков будет весь день. В то утро я проснулся в кислом настроении. Это бывает со мной очень редко, почти никогда. Обычно я просыпаюсь бодрым, мне кажется, что всего одним легким шагом я переступаю из мрака в обильный свет. Этой мысли, или ощущения, достаточно для тихой радости, глубокой благодарности миру, который принял меня в свое лоно. Тогда я еще не знал, что это – самое естественное состояние жизни, основа и смысл существования. Ну и что, если не знал? Важно соблюдать главные законы природы, а не ломать себе голову, придумывая новые. Я встаю легко и быстро, иду в ванную, умываюсь под струей ледяной воды. Каждое движение, каждое действие доставляет мне радость.