Ветер бездны
Шрифт:
— Мы торговали шелком с кхитайцами…
— С кхитайцами? — перебила Соня, в ее голосе послышались нотки презрения.
— А что? — недоуменно вымолвил Рашмаджан. — Чем они тебе не угодили? Любое дело не зазорно, особенно если приносит хороший доход. Торговля шла бойко, и мы ждали очередной караван из Хоарезма…
— А почему не морем? — вдруг поинтересовалась девочка.
— Морем, морем… — передразнил ее Рашмаджан, чуть не поперхнувшись от дерзости маленькой негодяйки, — много ты понимаешь. Конечно, переправлять товар на корабле было бы быстрее и дешевле, — он взглянул на Соню с некоторой долей уважения, — в этом ты права… но существовало в те времена Черное братство — пираты…
— Да будет тебе, — фыркнула Соня, — ну проговорился, с кем не бывает… Уже забыла, как его зовут. Не беспокойся, я умею молчать.
— Так вот, — продолжал Рашмаджан, — утром в город прискакал погонщик, весь окровавленный, еле в седле держался. И рассказал, что на наш караван напали аквилонцы. Почти всех перебили, а товар забрали. Повезли, наверное, в Замору.
— Аквилонцы? — переспросила Соня и топнула ногой. — Ненавижу этих собак!
— Кто их любит? — отозвался отец Талгата, — Им давно пора как следует пощипать перья! Да, собственно говоря, Келемет тогда им показал… Он разъярился, ведь у него увели товар из-под самого носа. Мы сразу помчались в погоню, времени собирать людей недостало, и нас оказалось всего семеро. Это против полутора десятков рыцарей в броне… и хорошо вооруженных к тому же, — добавил он.
— Как же вы сумели? — Соня вся подалась вперед, не отводя взгляда от рассказчика.
— Мы — гирканцы, — самодовольно усмехнулся Рашмаджан. — Лук и аркан — ничего больше и не требуется. Я, знаешь ли, сам неплохой лучник, но такое видел впервые в жизни. — У него округлились глаза, как будто отец Талгата заново испытывал охватившее его некогда чувство изумления. — Мы догнали самодовольных болванов к полудню, Келемет с ходу закричал, чтобы те вернули нам верблюдов и товар. Аквилонцы лишь приостановились и захохотали… Конечно, они же видели, что нас вдвое меньше… Но что потом началось! — Рашмаджан, словно большой толстый кот, зажмурил от удовольствия глаза. — Я только успевал подавать стрелы твоему отцу, а он стрелял с поразительной скоростью в коней аквилонцев. Да так точно, что несчастные животные валились, как подрезанные стебли. Никто не успел и глазом моргнуть, а половина рыцарей уже валялась на земле, пытаясь выбраться из-под рухнувших лошадей. Остальные из наших, набросив арканы, стащили с седел неповоротливых вояк. Против нас, гирканцев, не особо повоюешь! — гордо заявил он. — Все произошло так быстро, что эти закованные в железо остолопы не успели даже мечи вытащить из ножен. Мы их добили дубинами, словно куропаток. — Рашмаджан залился дробным смехом.
— А Маади? — напомнила Соня.
— Ах, да… — Ее собеседник утер выступившие от смеха слезы. — Беднягу длинным ремнем привязали к верблюду. Аквилонцы прихватили нашего товарища для потехи, чтобы посмотреть: успеет ли тот за ходом отряда и сколько протянет без воды и пищи. Еле мы его потом выводили… Сама понимаешь, он на всю жизнь запомнил, как твой отец спас ему жизнь.
— Ненавижу их! — еще раз повторила Соня. — Я бы этих аквилонцев… всех… — Она с силой ударила по столу маленьким кулачком.
— Придет время, — согласно кивнул Рашмаджан, — и гирканцы покажут Золотому льву, кто истинный хозяин всей Хайбории. Еще попляшем на благородных костях!
Соня сидела не шевелясь. Она в свое время не до конца поверила рассказу брата, но теперь все встало на свои места. От услышанного кружилась голова и темнело в глазах. Подумать только, ее отец — грабитель, воин, герой, а она до сих пор так мало знала о нем!
Рашмаджан тоже сидел задумавшись. Казалось, только вчера его колени
— За то, что сделал для меня твой отец, — торжественно сказал он, — ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь! Любую… Только — его лицо опять приняло умоляющее выражение, — прошу, не выдавай меня Келемету!
— Я обещала, — повела плечом девочка, — чтя никому не скажу, значит, так и будет!
Соня повернулась к двери и пошла к выходу, не оборачиваясь на притихшего Рашмаджана.
«Каким человеком был мой отец! — восхищенно и гордо повторяла она про себя. — Я сделаю все, чтобы походить на него!»
Глава IV
Дни катились один за другим, как обычно, но после разговора с Рашмаджаном девочку не покидало смутное и тревожное желание совершить что-либо достойное дочери такого великого человека, ее отца. Соню томили неясная тоска, нетерпеливое желание действий и жажда приключений.
По ночам она лежала без сна, раздражаясь дарящим вокруг покоем и легким посапыванием спящей рядом старшей сестры. Придумывала сотни способов расправы со своими врагами.
Правда, пока особых противников у нее не было. Удод, казалось, совсем забыл о том, как Соня опозорила его. Красочный рассказ Талгата о Сонином кинжале в горле дозорного, убедил главаря: девчонка не промахнется, если почувствует опасность.
Конечно — и Соня это прекрасно сознавала, — мстительный Удод просто выжидает удобный случай, чтобы рассчитаться с ней за свое унижение. Но пока он вел себя с нею ровно, даже выделял среди других своих подельников.
Они провернули несколько успешных дел, все члены шайки, в том числе и обитатели Ослиной пустоши, ходили сытые и довольные. А Соня просто не знала, куда девать принадлежавшую ей долю добычи — не нести же матери, на хозяйство!
Однажды девочка представила: вот она передает свое богатство Сиэри, попутно объяснив, откуда деньги… Соня долго не могла справиться с душившим ее хохотом. Она поделилась выдумкой с братом, и Хункар тоже долго смеялся, повизгивая от удовольствия и похлопывая себя по коленкам.
У него, как и у остальных, подобных забот не существовало: лист желтого лотоса, вино, портовые девки через короткое время не оставляли ни медяка в карманах. Тогда все впадали в некоторое уныние, за исключением Талгата. Безденежье товарищей приносило «бережливому» сынку достойного родителя хорошую прибыль.
— Смотрю, ты не в духе? — Соня вошла в подвал и наткнулась на Косого, сидящего у самого входа и меланхолично двигающего челюстями.
— Да нет, ничего, — неопределенно ответил мальчишка.
Действительно, сейчас Талгат был в мрачноватом настроении: его услуг не потребовалось — мальчишки жевали листья, купленные у других, не забывая одаривать приятеля насмешливым взглядом.
— Не грусти, — похлопала его по плечу Соня, поняв причину его подавленного состояния. — Сам знаешь этих недоумков, скоро опять прибегут к тебе. Расскажи лучше, что новенького?
— Тебе главный велел что-то передать, — вздохнув, ответил Талгат, — спроси у Клыка, он знает.
Девочка оглядела собравшихся в подземелье ребят. Все давно приняли ее как свою и относились к ней с должным уважением. В отсутствие Сони, конечно, обсуждались ее ноги, бедра, грудь, но и только. Руки распускать никто бы не посмел, все прекрасно помнили, что случилось при подобной попытке с их главарем. Сейчас подростки дружно жевали листья и находились, в самом что ни на есть прекрасном расположении духа.