Ветер и искры. Тетралогия
Шрифт:
Она аккуратно обошла лужу крови, и ее серые глаза насмешливо сверкнули.
— Постарайся запомнить то, что я скажу. Мне не доставляет удовольствия дважды повторять одно и то же. Когда ты вернешься в деревню, где твои приятели чувствуют себя как крысы, запертые в капкане, поговори с солдатами. Скажи, что я подарю им жизнь и отпущу на все четыре стороны, если мне выдадут командиров. Целыми и невредимыми. Остальные мне не нужны. Пусть убираются, куда захотят. Я не буду чинить препятствий.
— Кто поверит Убийце детей, — глухо, с подозрением, произнес
Она звонко рассмеялась:
— Все поверят. Разве в ваших сказках не говорится, что не в моих обычаях нарушать слово? Особенно когда речь идет о жалкой горстке потрепанных вояк. Мне до вас нет никакого дела.
— Ты настолько слаба, что тебе нужна помощь, женщина?
Она и не подумала рассердиться.
— Когда требуется поймать всего лишь пару живых тараканов, глупо влетать в посудную лавку и размахивать в ней поленом. И посуду перебьешь, и тараканов ненароком задавишь. Я хочу этого избежать. Думаю, и ты тоже. Никому не нужна кровь, пролитая понапрасну. Сделай то, о чем я прошу. Уверена, простые воины не прочь выкупить свои жизни за пару-тройку спесивых дураков, благодаря которым вы попали в эту ловушку. Ступай. Передай своим друзьям. Жду их решения до рассвета.
— А если они не согласятся?
— Мне придется прийти к вам. И тогда ты узнаешь, что я могу убивать не только детей.
Сказав это, она повернулась к нему спиной и направилась в сторону дороги. Сын Ирбиса так и не рискнул метнуть кинжал в ее уязвимую спину. Спустя четверть минки Проклятая скрылась за деревьями, и он остался наедине с мертвецом.
Где-то в ветвях закричал ворон.
Глава 7
Шагах в пятидесяти от укрепления Га-нора окликнули. Он послушно остановился, поднял руки, покрутился, чтобы его рассмотрели, и лишь после того, как получил разрешение, двинулся дальше и без труда перемахнул через плетень.
— На мертвяка вроде не похож, — сказал лучник.
Два его товарища с сомнением осмотрели следопыта и неохотно кивнули.
— Ты везунчик, северянин. Все считали, что не вернешься.
— Или вернешься, — хмыкнул бородач. — Но мертвым.
Га-нор нахмурился, пожал плечами. Сейчас ему было не до шуток.
— Как там? — жадно спросил лучник.
— Не сахар, — ответил разведчик, не вдаваясь в подробности. И, чтобы избежать дальнейших расспросов, поинтересовался: — Где искать вашего командира?
— Милорда Рандо? В трактире или возле колокольни. Или у западного укрепления. Поспрошай ребят. Они укажут.
Солдаты, которых он повстречал на пути, провожали сына Ирбиса взглядами. Кто-то окликнул и поинтересовался, есть ли у них шансы. Приходилось односложно отвечать. Лука он нашел возле колокольни. Стражник резался в кости с самим собой.
— Бездельничаешь?
— Я жутко рад тебя видеть, лопни твоя жаба! — улыбнулся тот.
— Ты ставил на мое возвращение, — догадался Га-нор. — И сколько монет съел твой бездонный карман?
Лук сделал вид, что обиделся, сгреб с
— По-твоему, я не могу радоваться возвращению живого друга, что ли?
— Ну отчего же? — усмехнулся в густые усы следопыт. — Я тоже рад тебя видеть.
— Ставки! Как ты мог так подумать обо мне?! — не унимался Лук, надувшись, точно индюк. — Какие в Бездну ставки, когда денег ни у кого почти нет, лопни твоя жаба! Пяток медяков и одна серебряная монета — это разве выигрыш?!
Сын Ирбиса сочувственно цокнул языком. Лук в ответ протянул товарищу меч:
— Держи свою железку. Никто на нее не позарился. На самом деле грех было не поставить. Я-то знал, что для тебя такая прогулка — плевое дело. Какие новости? Жить будем или надо просить Отора о заупокойной, пока у него нет очереди?
— Отора?
— Полковой жрец. По мне, так еще тот жук. Говорит складно, а глаза хитрющие. Так что?
— Ничего хорошего. Дорога перекрыта. В лагере полно набаторцев.
— И еще колдун, забери его говы, — зло сплюнул солдат себе под ноги.
— Белый мертв.
— Ну ты и силен, братец! — уважительно и несколько недоверчиво протянул Лук. — Как тебе удалось…
— Не мне. — Га-нор с озабоченным видом покосился на снижающееся солнце. Оно уже задевало нижним краем верхушки деревьев на дальнем конце поля. — Проклятой.
Стражник булькнул и округлил глаза:
— К-к-о-о-му?!! Прок…
— Тихо! Пошли. Найдем рыцарей. Время уходит.
Его слушали в гробовом молчании. Водер задумчиво поглаживал бороду, то и дело многозначительно поглядывая на племянника. Рандо, еще более уставший и осунувшийся, чем прежде, сидел прямо на полу, положив меч поперек колен. Рыцаря вновь знобило, а глаза жгло так, словно неведомые создания кололи их изнутри добела раскаленными иглами.
Юргон с каждым словом Га-нора становился все угрюмее, а его левое веко начало предательски дергаться. Он постарался справиться с этим, но получилось неважно. Было видно, что маг раздавлен новостью.
— Если все, что мы услышали, правда, северянин, то неприятности серьезней некуда. — Голос у Водера был зловещим. — Клянусь честью, очень не хочется тебе верить. Не могло быть ошибки?
— Он верно ее описал. Во всяком случае, в канонических текстах Башни и на портре… — Юргон откашлялся. — В общем, выглядит эта… женщина примерно так, как он говорит.
— Я уверен, что это Убийца детей. — Га-нор, не спрашивая разрешения, взял со стола кружку с водой. Напился, вытер рукавом намокшие усы. — И она считает, что солдаты выдадут вас.
— Она заблуждается! — горячо возразил Рандо.
— Я бы поостерегся зарекаться, милорд, — возразил Юргон. — Люди — странные существа. Особенно когда их жизнь висит на волоске. История знает много примеров, когда верность оборачивалась предательством.
— Убийца детей лишь говорит о том, что соблюдает договоры. Но она падшая. Ее душа темна. Ей не стоит верить.