Ветер и смерть
Шрифт:
Лейтенант стоял над ним, всхлипывая от изнеможения. Удары сердца встряхивали его тело. Оглянувшись, он увидел, что все вокруг заляпано темными брызгами. Но это была не кровь Урода. Рана на левой ладони вскрылась: из нее сочились
Отдышавшись, он пошел к тумбе; включившись в систему, скомандовал старт. Но Корабль не подчинился. Он лишь дрогнул и снова замер. Лейтенант напрягся так, будто поднимал жернов. Корабль медленно, словно нехотя, двинулся вперед, ускоряя разгон.
Исполинский шар крутился все быстрее и быстрее.
Через сорок минут лейтенант нашел то, что искал. Не так он хотел прилететь сюда. Но солдат не выбирает. Он сделает то, что не сумел тогда, над океаном!
Акира заставил Корабль совершить что-то вроде «горки» и, зажмурившись, словно в лицо бил ураганный ветер, понесся в крутом пике вниз, готовясь обрушиться на территорию Соединенных Штатов Америки, спавших золотым утренним сном.
…Перегрузка втискивала Урода в пол. Он раскрыл свои птичьи круглые глаза, постепенно обретая сознание. Не зная, для чего именно лейтенанту Корабль, он уже понимал: если не вмешаться, произойдет непоправимое. Акира не включил держатели-амортизаторы, считая, что незачем заботиться о мертвеце, и это была удача. Урод неимоверным усилием дотянулся
Тумба развернулась. Акиру вышвырнуло из нее на пол, к Уроду. Не успев еще ничего подумать, он чувствовал: Корабль мчится вниз, падает, рушится, как гигантская бомба.
Урод надавил вторую клавишу.
В ту же секунду их вдавило в стену так, что лейтенант услышал, как ломаются его ребра. Он не знал, что аварийная система уводила Корабль за пределы атмосферы и что через двадцать секунд форсажа со снятыми ограничителями двигатели взорвутся, но уже в безвоздушном пространстве, ничего этого он не знал. Огромная безумная сила расплющивала лейтенанта, закатывая его в угол между стеной и полом, как ветер соломинку.
Урод, который знал все, но сделать мог только то, что уже сделал, молчал. Он смотрел на Акиру без тени страха или злости. Да ведь Акира и не знал, как он выглядит в гневе или ужасе.
Ничего не знал Акира, но, чувствуя, что на этот раз увидит свою смерть, давясь кровью и воздухом, рвущим легкие, он из последних сил заревел то, что было вколочено с детства и билось в голове сейчас, бессмысленно и оглушительно, заменяя последние человеческие слова:
— Тенно хэйко банза-а-ай!!! Да здравствует император!!!