Ветер из Ига
Шрифт:
Иэёси-сан не стал присматриваться к зверушкам, теперь внимание его приковывала центральная стационарная клетка, в которой явно кто-то находился. Оттуда хлестала неведомой силы энергия и изливался запах прелой листвы.
Повинуясь ароматному зову, Иэёси-сан сделал несколько шагов по направлению к клетке, Хаято, сняв со стены фонарь, подошел посветить.
На полу в углу клетки лежало грязное истерзанное существо. По началу Иэёси-сан даже не мог определить, живо ли оно.
— Когда мы были в деревне синоби, наши люди наткнулись там на небольшую пещеру, вход в которую был задвинут камнем. —
— Пещера, как интересно. — Иэёси-сан ощутил, как по его спине побежали холодные мурашки.
«Не может быть, пещера! Пещера синоби! Что же они сделали, несчастные!»
— Отодвинув камень, они обнаружили там висящую на цепях девушку. — Дзатаки неопределенно махнул в сторону лежащего в клетке полутрупа. — Вот эту.
— И вы осмелились привезти ее сюда?! — Иэёси-сан казался ошеломленным.
— Враг моего врага мой друг. — Дзатаки не мог оторвать удивленного взгляда от лица своего гостя. — Разве не так?
— Мы решили, что это дочь какого-нибудь даймё, которого синоби пытались шантажировать, взяв в заложники девицу. — Хаято также покоробил не вязавшийся с обликом гостя грубый тон.
— Когда один даймё берет в плен детей другого, он вполне может поместить их и в тюрьму, и на цепь. Разве не так? Главное ведь, чтобы пленники не сбежали и не наложили на себя руки раньше времени. Мы что-то не так сделали? Иэёси-сан?..
— Вы ни за что на свете, господа, не должны были вообще входить в деревню синоби. Вы должны были объезжать ее самыми кружными путями! Не говорить о ней, а еще лучше не думать! — Лицо Иэёси-сан раскраснелось, голова тряслась. — Не думать!!!
— Но раз синоби — наши враги, их пленники могут оказаться нашими друзьями! — Хаято терял терпение. Стоило тащить из самого Киото специалиста по синоби, чтобы тот сразу же начал читать обычные стариковские нотации.
Дзатаки также уже был близок к тому, чтобы обнажить меч.
— Спокойно, спокойно, — в разговор встрял молчавший до этого Арекусу. — Господа, так мы ничего не сможем решить и еще меньше понять. — Он весело заглянул в глаза готовым броситься друг на друга собеседникам, под взглядом его необыкновенных голубых глаз сторож Иэёси сник, бормоча запоздалые извинения.
— Я понимаю так. Конечно, в деревню синоби не стоило заходить. Не нужно было убивать их, хотя лучшая защита — нападение. — Он миролюбиво кивнул Иэёси-сан. — Тем не менее все это «если бы» да «кабы», а в реальности произошло буквально следующее — да, зашли в деревню, да, перебили всех, да, забрали пленницу. Мы не боги и не можем изменить произошедшего. Так что теперь было бы неплохо вам, уважаемый Иэёси-сан, осмотреть ее и подсказать господам Токугава, что с ней делать.
— Самое безопасное, конечно, обезглавить. — Иэёси-сан втянул голову в плечи, не слишком уверенный, что точно так же не поступят после подобных советов и с ним.
— Разумно. Но я думаю, что это не единственный выход из создавшегося положения, — Дзатаки выдержал ледяной
— Синоби сначала уничтожают все вокруг себя, а затем уже делают выводы. Они не люди, а духи смерти. Поэтому к ним нельзя предъявлять мер, которые можно было бы предъявить к обычным людям. — Иэёси-сан все еще был крайне взволнованным, но уже начал приходить в себя, гнев улетучивался, как боль после принятия порошка синоби, который он пробовал, живя в их деревне.
— В любом случае, думаю, будет лучше, если вы посмотрите на нашу пленницу и, возможно, подскажете что-либо. — С этими словам Дзатаки отомкнул засов клетки и, войдя туда сам, поманил за собой Иэёси-сан. Так что тому не оставалось ничего иного, как последовать за даймё.
Запах прелых осенних листьев с новой силой ударил в его ноздри, но старый сторож решил ничему больше не удивляться. Он присел возле распростертой на полу девушки, придерживая ладонью постанывающую коленку и… Иэёси-сан в секунду задохнулся собственными, уже готовыми сорваться с его губ словами, когда на него уставилось исхудавшее от неведомой болезни, темное от грязи юное или, возможно, детское лицо, веки дрогнули, огромные глаза открылись. Иэёси-сан невольно отпрянул, плюхнувшись задницей на грязный пол рядом со страдалицей. Один зрачок девушки сузился, в то время как другой вдруг невероятно расширился.
Иэёси-сан собрался с силами и потрогал совершенно холодный лоб пленницы.
Не было никакого сомнения, перед ним была… но Иэёси-сан тут же сообразил, что находящиеся поблизости синоби могут прочитать его мысли, и вовремя заставил себя думать о другом.
Поднявшись с колен, он пробурчал нечто неопределенное относительно плохого содержания узницы и ее скорой смерти, в случае и дальнейшего отказа оказать ей какую-либо помощь.
Сам себя при этом Иэёси-сан мысленно посчитал покойником. Вмиг утратив последние силы, он долго поднимался на ноги, улыбаясь и жалуясь на дорожную усталость и на слабость коленок.
Когда два рослых самурая помогли наконец сторожу выбраться на свет солнца, его одежда источала изысканный аромат прелой листвы. Немало удивленный подобным состоянием гостя, Дзатаки велел отправить его в ванну и дать все, что тот только пожелает, чтобы уже к вечеру Иэёси-сан мог поддержать разговор о синоби. Хаято распорядился о переносе пленницы в замок, где ее следовало отмыть, переодеть в чистое ночное кимоно, после чего на ее ногу должна быть прицеплена легкая, но прочная цепь. В таком виде незнакомке предстояло дожидаться замкового доктора, Кобояси-сан. Который, без сомнения, побрезговал бы осматривать столь грязную пациентку.