Ветер, кровь и серебро

Александрова Виктория Владимировна

— Ну уж нет, — покачал головой Хельмут. — Позволь на этот раз мне сделать хоть что-то именно ради тебя.

Отчего-то Кристина рассмеялась, услышав эти слова. Затем она встала на цыпочки, с трудом дотягиваясь до него, обняла за плечи и прижала к себе так, что у Хельмута, кажется, хрустнули рёбра. Через мгновение он усмехнулся и обнял её в ответ.

Странно, но ей всё чаще хотелось обнимать его, и не только за самоотверженность и желание помочь. Обнимать просто так. Просто потому, что он есть.

— Слушай, хорошо, что ты напомнила про остров Зари, — сказал он через минуту, впрочем, не выпуская её из объятий.

— А что? — не поняла

Кристина, попыталась отстраниться и чуть не упала — всё-таки стоять на цыпочках было не особо удобно.

Хельмут оглянулся, будто боялся, что их подслушает кто-то, кому этого слышать не следовало. У леди Коллинз-Штейнберг не было причин беспокоиться о неверности своей челяди, однако она понимающе кивнула и повела его в кабинет — там, если что, и карта была, и пергаменты с чернилами, и необходимые книги…

— Элис ведь так и не ответила на предыдущее письмо? — уточнил Хельмут, вешая плащ на крючок, вбитый в стену прямо у двери, рядом с Кристининым плащом.

— Нет, не ответила. — Она поудобнее уселась в старое дубовое кресло возле очага, кивнула на стоящий напротив стул, но Хельмут остался стоять, в процессе разговора иногда делая несколько шагов туда-сюда.

— Я думаю, стоит написать ей снова, — сказал он. — Предложить встретиться и лично всё обговорить. Убедить её в том, что Джойс не заслуживает доверия и что союз с ним — худшее, что она может предпринять. Вы же подписали договор, в конце концов, там ваши печати, можно ей напомнить…

— Договор пропал, — сказала Кристина, опустив глаза.

— В смысле? — Хельмут замер посреди комнаты и взглянул на неё ошарашенно.

— Я хранила его в небольшом деревянном сундучке в своей спальне, — вздохнула она. — Это всё-таки довольно надёжное место, а сундук был на замке, но… Моя вина, что я давно не проверяла, и, видимо, Джойс как-то выкрал. Или не он, а этот его чернокнижник проклятый, дьявол его раздери. — Со злости Кристина стукнула кулаком по подлокотнику кресла. — Так что с моей стороны мне ей предложить нечего. Какая же я дура, Господи…

— И всё равно — напиши ей. — Хельмут подошёл ближе к Кристине, чуть наклонился, чтобы лучше видеть её лицо, и это заставило её поднять взгляд. Он смотрел на неё уверенно, будто свято верил в благополучный исход предприятия. — Предложи встретиться где-нибудь… Не в Эори и не в Краухойзе, конечно, а на том же острове Зари. Да, придётся подождать, пока она туда доплывёт, но… Вы поговорите и всё обсудите. Она всё-таки женщина неглупая, должна прислушаться.

— Ну, я не уверена в успехе так, как ты, — отозвалась Кристина, — но попробовать и правда стоит. Возьму с собой побольше людей, оружие, кольчугу на всякий случай… С другой стороны, лучше дать ей понять, что я приехала с мирными целями…

— Давай ты потом подумаешь о внешнем виде своего посольства, — улыбнулся Хельмут, — сначала нужно написать ей и получить согласие.

— Да, да… — Она закивала, но голос всё ещё звучал неуверенно и тихо. — Ты иди, я… Я ещё подумаю над этим.

Он направился к выходу, а Кристина так и осталась сидеть у огня, постукивая пальцем по подлокотнику. В чёрном платье из шерсти и бархата, с высоким воротником и плотными рукавами стало жарко, но она пока не спешила раздеваться. Глубоко задумавшись, Кристина смотрела на огонь, не отрываясь и не моргая. Столько всего на неё навалилось, столько всего произошло… В голове не укладывалось. И впереди предстояло не меньше, а то и больше испытаний, и Кристина пока плохо представляла, как

она решит все проблемы и сколько времени уйдёт на их решение. Всё это пугало, но ведь леди Коллинз-Штейнберг была не из пугливых. Она была готова сражаться за мир и спокойствие. Сдаваться — это не для неё. Да разве она имеет право сдаваться?

— Хельмут? — окликнула Кристина друга, когда он, прихватив свой плащ, уже открыл дверь, чтобы выйти. — Знаешь, я, наверное… — Поймав его вопросительный взгляд, она усмехнулась. — Я, наверное, тоже всё-таки верю, что он жив.

* * *

В волнительном ожидании войны прошло ещё седмицы три. Бесконечные заботы, хлопоты и суета, погружая в свой водоворот, отвлекали от, мягко говоря, невесёлых мыслей. Кристина знала, что теперь не имела права уходить в себя, зацикливаться на болезненных переживаниях и постоянно гадать, лживым ли было то письмо и если всё-таки не лживым, то что ей теперь делать. Она изо всех сил старалась быть стойкой, спокойной, старалась улыбаться и говорить твёрдым, уверенным голосом, держать осанку и сохранять холодный, даже несколько надменный взгляд… Но всё чаще она замечала, что при написании писем и указов пальцы её дрожат и буквы будто бы пляшут на пергаменте, а по ночам ей так и не удавалось сдерживать слёзы.

Слава Богу, Хельмут был рядом. Он старался поддерживать её, хотя Кристина видела, что он тоже очень переживает и из-за грядущей войны, и из-за Генриха, и из-за сестры с сыном… И она тоже хотела как-то поддержать его, позаботиться о нём по мере сил, но Хельмут лишь отмахивался, усмехался и уверял, что с ним всё в порядке.

Он учил стрелять её из лука, и, хотя успехи Кристины были незначительны, она искренне радовалась, что ей хоть как-то удаётся забыться и отвлечься. В свою очередь, она помогала ему улучшать навык владения мечом, и они часто тренировались вместе, оставляя друг другу небольшие синяки и ушибы затупленными лезвиями. Но с этим было сложнее: Кристина, конечно, не могла забыть своих тренировок с Генрихом, во время которых они, казалось, иногда сближались сильнее, чем во время проведённых вместе ночей… Повторится ли что-то подобное хотя бы ещё раз?

В один из бесконечно долгих дней в Эори прискакал гонец из Айсбурга, привёз письмо от Рихарда Штейнберга. Молодой человек, до которого дошли слухи о возможной смерти его старшего брата, просил леди Коллинз-Штейнберг поделиться хоть какими-то более-менее правдивыми сведениями. Но ведь она не располагала этими сведениями… Она сама ничего не знала, а попытки воспользоваться магией и проследить за тем, как дела у драффарийской делегации в Фарелле, оканчивались провалом — уж слишком это далеко… и слишком у неё мало сил на это. Но Кристина всё же написала ответ Рихарду, рассказала всё, что знала, и, не выдержав, поделилась с ним со своими страхами и надеждами. Младший брат Генриха был её другом, ему она вполне могла доверять.

Ещё через пару дней ей написала Анжелика, её письмо было коротким, полным волнения и даже страха. Она рассказывала о Джеймсе: не жаловалась, ни в чём не обвиняла Кристину, но всё же было ясно, что молодой герцогине воспитание мальчика не доставляет ни капли удовольствия. И дело даже не в том, что у Анжелики, помимо Джеймса, было двое детей. Просто этот мальчик был очень трудным ребёнком, и Кристина её прекрасно понимала. Однако она не могла забрать его сейчас и поэтому попросила герцогиню Вэйд потерпеть ещё немного. Видит Бог, без благодарности та не останется.