Ветер моих фантазий. Книга 2
Шрифт:
— Отец и… — он запнулся, — И Киру уже летят в Японию. Отец позвонил жене дяди. Она, узнав, рассердилась. На мужа. Она не против, чтобы брата похоронили у нас. Его старший брат начал готовить похороны.
— А… отец Киру?
— Еще ищет нас, — Акира поморщился, — Или притворился? Но в Японии ему сложно будет сопротивляться. И, главное, Киру не успели похоронить в России. Это было бы сложнее, — голос его дрогнул, — Вернуть его домой.
Хотя мы оба понимали, что дома у Киру не было никогда. И никогда
Вздохнула.
— Надо выбираться отсюда, — парень хмуро посмотрел на мой древний телефон.
— Пойдем, купим билет. У меня должно хватить.
— Извини.
— Я сама виновата.
Еще до приезда электрички служащая обработала и перевязала Акире руку и подговорила нас купить молока у ее сестры. Сестра — бодрая бабуля на старом-старом велосипеде — приехала минут через пятнадцать, с большим бидоном. Он у нас быстро закончился. Служащая поделилась с нами, озябшими, половиной горбушки хлеба. Хлеб тоже испарился за несколько мгновений.
— А вы откуда? — сочувственно спросила она.
— С похорон, — проворчал Акира.
Вопросы дальнейшие иссякли.
Электрики мы дожидались уже на платформе, сидя плечом к плечу на сломанной скамейке. Я сжимала в руке билет. Когда показалась электрика, вскочила. Доска на моем месте взмыла вверх. И несчастный Акира с воплем скатился с другой стороны. А электричка оказалась пассажирским поездом. Из редких открытых окон на нас недоуменно смотрели сонные русские лица.
— Тьфу, блин! — провыла я, — То есть, я не на тебя…
— Понимаю. Мерзкая неделя.
Парень со стоном поднялся. Пытался отряхнуть свитер и штаны, но, оглядев себя при свете дня, бросил эту непосильную задачу.
— Прости, я…
— Где билет?..
Дальше мы ползали на четвереньках, ища билет.
Не сразу догадались, что второй билет мог провалиться в дырку под скамейкой. Я, вздохнув, сама сползла под платформу, зажимая нос. Искала среди гниющего хлама, древних пластиковых бутылок и… эээ…
— Нашла? — спросили с боку.
— Тебе не стоило…
— Так оба будем пахнуть, — бодро заметил он.
Смутилась и отвернулась.
Контролеры наткнулись на нас прямо в переходе вагона, куда вошли. И «таких бомжей» не хотели пускать. Обозвали наркоманами. Ворчали, мол, как нам не стыдно и все такое. Мы робко ехали в переходе у дверей, чтобы не бесить остальных своим запахом.
— Главное, Киру улетел! — бодро сказал мой спутник, заметив очередной мой виноватый взгляд.
— Киру улетел… — глухо повторила я.
В Питере на улицах на нас все косились. И в метро от нас шарахались, зажимая носы. Разумеется, все сошлись, что мы наркоманы. Милиция нас хотела оштрафовать. Акира бодро показал им свой пустой кошелек. Вздохнув, охранник пожертвовал нам
В метро я заснула. И получилось, что доехали, куда собирался он. Снова побрели к его отелю.
— Я дам тебе чистую одежду.
— Прости, — вздохнула.
— Да перестань! — не выдержал он.
Но, хотя вроде сердился — или просто жутко устал — в душ меня запихнул первую.
Принес спортивные шорты и рубашку рабочую. Тускло-бордовую.
Когда вышла из душа, хотела уйти. То есть, немного присесть на краешек кровати. Хоть на что-то мягкое. Все себе отсидела по электричкам…
Очнулась ночью. В незнакомой комнате.
Мягко горел ночник. Спал парень возле меня, почти в плотную ко мне. Разметались длинные черные волосы. Медленно вздымалась и опускалась худая грудь. Сползла с кровати. Осторожно укрыла его краем одеяла из-под меня. Его худые ноги в драных черных джинсах. Робко легла на простыню.
Чуть погодя, он повернулся во сне. Сонно назвал меня мамой. Вдруг обнял и притянул к себе, уткнулся лбом мне в спину. Страшно смутилась. Но так было теплее. И вообще лень было дергаться.
Проснулась утром. Под теплым легким одеялом. В чужой просторной светлой комнате. В плотно прикрытую дверь проникал запах кофе. Кофе… В номере Акиры…
Перегнулась через край кровати.
Когда он распахнул дверь и увидел, что теперь на полу его комнаты, куда сполз край одеяла, он… он меня не убил.
— Прости, — сказал, — Я кофе выкину.
Меня опять скрутило. Отчего позорная лужа стала еще больше.
— Зато одежду не заляпала, — бодро сообщил парень.
Я только вздохнула. Смущенно поползла в ванную, благо дорогу уже знала. Увы.
Но он меня не выпустил из номера, нырнув сбоку и заслонив входную дверь. С кухни веяло прохладным зимним воздухом. Хотя он поежился. Старается ради меня. Снова.
— Подожди, — сказал, — Никуда не уходи. Я закажу тебе поесть.
Притащил много всего. Булочки, кальмара, фрукты. Не знаю, как я не треснула. Но умяла почти все. Он внимательно на меня, подперев щеку ладонью. Но сигарету, которую крутил между пальцами, так и не зажег. Кажется, он не очень часто курит. Когда сильно нервничает. Но я его довела.
Противный писк будильника нарушил его мысли. Эээ… Мы вроде б посеяли его телефон.
Он нахмурился. Вздохнул.
— Мне надо идти.
Вернулся уже в штанах и пиджаке. Меня за руку осторожно перехватил.
— Подожди меня здесь. Пожалуйста. Я тебе о Киру расскажу. Как мы познакомились и… — голос его дрогнул, — Как там похороны.
Внимательно посмотрела на него.
— Просто побудь со мной, — робко попросил он, — Сегодня дядя пригласил журналистов. Там… про сломанное оборудование.