Ветер: Начало Времен
Шрифт:
– Нет, спасибо, ешьте, я вас снаружи подожду.
Председатель оказался хорошим рассказчиком. Он обстоятельно рассказал о самых первых жителях, которые жили на плато, о том, как спустя несколько лет жизнь стала невыносимой у берегов, из-за ядовитых газов, и им приходилось искать места все выше и выше. Потом сел вечный туман. Какое-то время пытались приспособиться к жизни в нем, но начали болеть кожными и легочными болезнями, и спустя двадцать лет после катастрофы, открыли для себя эту гору, возвышающуюся над туманом. Она была голой, неудобной для строительства жилья. Жителям пришлось осваивать профессию камнетесов. Разбивать породу и делать
– Пещеры остались, и мы их используем под хранилища. В них довольно прохладно. Зимой мы морозим лед и убираем в хранилища.
– У вас зимой морозы? – Удивилась Анхелика.
– А то. Мы же высоко. Полтора километра над уровнем моря. Зима у нас настоящая. Там, внизу тепло, круглый год, только у нас снег падает, а у них дожди льют.
– Это мы знаем, какие дожди зимой на материке. – Солидно произнес Иван.
– А потом, мы нашли лес. Дикий, прижившийся на одном пятачке. Мы считаем, что это семена прибило на том месте, вот он и разросся. С тех пор мы начали его культивировать. Оказалось, что деревья могут сами создавать вокруг себя благоприятную для них среду. Болота осушались и превращались в обычную почву. Деревья в тумане растут очень быстро. Двадцать пять лет и дерево можно срубать. Первые годы, так долго ждать не могли, но теперь у нас кругооборот.
– Мы заметили. – Признался Прометей.
– Затем мы стали строить дома и многие вещи из дерева. Выбираем горную породу под фундамент и ставим сруб.
– А вот паровые машины, как до этого вы додумались?
– А вот у нас и музей, так сказать, первооткрывателей. Это их заслуга в том, что мы сейчас умеем. Пойдемте, покажу.
Председатель завел гостей в помещение, напоминающее музей на подлодке. В нем были собраны вещи, произведенные до катастрофы. Телефоны, одежда, инструменты, части каких-то сложных механизмов, закрытые в деревянные коробки со стеклянной крышкой документы. Здесь пахло историей. Прометей обожал этот запах. Захар Иваныч рассказывал про историю некоторых экспонатов и помянул многие фамилии первооткрывателей.
– Вадим и Виктория Михайловы, от которых идет и мой род, произвели на свет двенадцать детишек. Ваши-то основатели, тоже, поди, плодовитые были?
– Ну, да, если бы не их подвиг, так сказать, неизвестно, что было. – Прометей осекся. – А Виктория Михайлова и Вадим были замужем до катастрофы?
– Я не знаю этого, мне и на ум не приходило интересоваться.
– А здесь есть ее вещи? Документы?
– Так-так. – Глава поселка прошелся по коробочкам. – Вот, это кажется ее паспорт. Только сразу скажу, состояние их документов не очень, влага и время сделали свое дело. Страницы хрупкие.
– Пожалуйста, достаньте, нам это важно. – Прометей добавил мольбы в голос.
– Хорошо. Сейчас я принесу лампу.
Вернулся он с лампой, горящей коптящим пламенем. Он поставил ее на стол, осторожно взял в руки коробочку с документом и поднял стеклянную крышку. Паспорт подсох и заскрипел при попытке открыть его. Председатель побоялся сломать хрупкую вещь.
– Увлажнить как-то надо. – Предложил Прометей, тоже переживающий за сохранность документа.
Глава поставил над лампой плоское блюдце и плеснул в него воды. Она быстро закипела. Паспорт подержали над паром и дали влаге немного впитаться. Документ размяк и приобрел некоторую эластичность.
– Можно, я? – Прометей протянул руку к паспорту.
– Аккуратнее.
Тонкие розоватые листочки паспорта были с разводьями грязи и пятнами растекшихся печатей.
Прометей посмотрел страницу на просвет густого огня масляной лампы. Отвел взгляд в темноту, и снова посмотрел. Наслюнявил палец и провел им по строчке с фамилией. Буквы проступили отчетливее. Развернул паспорт и показал Ивану с Анхеликой. На светлом фоне четко проступила фамилия «Терехина». Председатель хотел возмутиться, но увидев, что эффект получился потрясающий, промолчал. Прометей таким же образом проявил имя и отчество. Проступила надпись «Виктория Викторовна».
В музее повисла тишина. У Прометея комок подкатил к горлу. Он горько сожалел о том, что Виктор Терехин не знал, что его дочь жива. Возможно, он не погиб бы, далеко от поселка, разыскивая людей, если бы сразу попытался попасть на плато Путорана. Нянчил бы своих двенадцать внуков и умер бы в старости счастливым дедом.
Вот такая между нами связь. – Прошептал Прометей.
Эпилог
Чем больше проходило времени, тем очевиднее становилось, что обратное путешествие Анхелике не светит. Живот рос на глазах. Подруга Ивана ходила тяжело, прогнувшись в спине и выпятив вперед свое «богатство».
– Как бы не двойня? – Предупредила Ивана местная повитуха. – Не знаю, может у таких темненьких, как твоя Анхелика, это нормально.
Прошло пять месяцев, а местные все еще считали смуглую кожу кардинальным отличием.
Прометей жил в бытовке хозяйственной постройки, а Иван с Анхеликой заняли дом, погибшего на заготовке леса парня. Они отказывались вначале, считая это кощунством, но родители погибшего их уговорили. Дом надо было топить зимой, иначе древесина быстро начинала портиться, покрываться «лишаем» и разрушаться. Жилище представляло собой обычный «пятистенок», только двухуровневый. Между комнатами стояла печь, сложенная из камня. Задняя комната была выше передней на метр. В ней всегда было теплее. Анхелика проводила в ней почти все время, спускаясь только подкинуть дров или приготовить обед.
Иван работал на лесопилке. Заготовленные летом бревна надо было распустить на брус или доски, вымочить их в смолистом растворе, а потом отправить на сушку. Отходы производства он забирал на топку домой. За работу рассчитывались провизией. В поселке была своя норма. У тех, кто не держал своего хозяйства, полагалась на семью в неделю одна курица и по бруску в день, так называемого «хлеба». Вместо курицы можно было выбрать дикую птицу, забитую охотниками, либо тушку лягушки, либо пригоршню белых жирных личинок. К последним Иван так и не смог привыкнуть, а Анхелику просто выворачивало от одного напоминания.
Прометей, был как всегда, неугомонным. Он покидал поселок на день, на два, а то и на неделю, чтобы изучить окрестности. Слишком далекое расстояние от поселка вызывало у местных суеверный страх. Много людей не вернулось из дальних походов, что и создало у них уверенность в том, что чем дальше в туман, тем опаснее. Но Прометей возвращался каждый раз, разуверивая их в устоявшихся стереотипах. В походы стали просится молодые парни, грезящие героической романтикой. Прометей стал брать их, чтобы немного обучить ориентации и распознаванию опасностей.