Ветер перемен
Шрифт:
Так что Алексей собирал о нем сведения. Но пока этим вопросом не занимался. За пределы региона деятельной этой ОПГ пока не выходила, а у него и других дел хватало. Поэтому он спихивал Некрасова на местных властей, которые с ним ничего сделать не могли… или не хотели…
Но все поменялось.
Этот «славный парень» решил заявить о себе погромче. Чтобы его наконец услышали на самом верху. И у него это удалось…
— Игнат Некрасов из станицы Голубинской? — медленно переспросил царевич.
— Он самый, — закивали старшины.
— А к степнякам не от него люди
— Не ведаем. Может и него. Да только вряд ли. Не успели бы. Свои, местные то устроили.
— И знаете кто?
— Откуда? Да только там больше некому. Не смогли бы прознать о выступлении твоем в Уфу, гонца послать да со степняками сговориться.
— Мыслю, — добавил еще один старейшина, — в самой Москве кто сидит. Червь. И кляузы пишет. Иначе бы караван тот не успели бы найти и сговориться. Отряд то непростой с ним шел.
— Это не могла быть случайность?
— Вряд ли. Они через султанов[2] видно заходили. Оттого ты допросами ничего и не узнал.
— Да… — покивал Алексей Петрович, — это вряд ли можно быстро устроить.
— Но да теперь этого не вызвать. Башкиры раскольников всех прогнали. Все разбежались.
— И куда же они побежали?
— Да вестимо! К нему и побежали. Но не всех там ласково приняли. И кое-кто дальше — к османам пошел. На Дунай.
— Отчего же так? Чем же они так Игнату не угодили?
— Не всем по душе он со своими советами. Круты они больно…
* * *
Людовик XIV стоял у окна и думал, глядя на дождь.
Недавно был взят замок де Бомануаров. Быстро. Лихо. И очень умело. После чего нападающие буквально растворились. Кто и зачем это сделал оставалось загадкой. Но главное — не удалось отследить куда вывезли похищенные там архивы. Весьма габаритные. Казалось, что их спрятали где-то совсем рядом с замком. Но его люди там все перевернули, землю носом рыли, а найти их не смогли.
Мистика.
Какую угрозу несла эта утрата?
Ответ на этот вопрос лежал в плоскости личности похитителей и их целей. Кто и зачем это сделал? Отвечать на вопрос «кому выгодно» было лишено смысла. Вариантов — масса. Самых разнообразных. Большинство из которых относилось к полю неопределенности. Ведь враг мог себя покамест не выдать.
Посему Людовик пытался ответить на вопрос «кто мог». И ответов пока не находил.
Нападение было проведение удивительно.
Быстро. Нагло. Жестко.
Негде ранее такого почерка не встречалось. Во всяком случае он об этом не знал, равно как и его советники. Если же смотреть шире, то единственная параллель у него в голове проводилась с лейб-кирасирами русских. Те отличились на штурмах особняков да усадеб. Да, не замков, но действовали похожим образом.
Могли?
Могли. Да только они все находились на виду. И отряд лейб-кирасиров просто не мог посетить Францию для проведения такого штурма.
Тогда кто?
Иезуиты?
Они с удовольствием бы это сделали, если бы узнали и смогли. И если случайно выведать подобный секрет они имели шансы, то вот
В общем — головоломка.
Сведений было слишком мало. Чрезвычайно. Из-за чего даже предположить ничего не получалось. Оставалось только ждать «первой ласточки» и готовиться…
[1] Для этих целей по заказу Алексею сделали колючую проволоку максимально примитивного толка. Вручную.
[2] Султанами в улусе Джучи назывались представители правящего рода, имеющие права на престол.
Часть 2
Глава 9
1709 год, октябрь, 29. Москва — Кубань — Невольничий берег
Петр устало потер лицо.
С того самого момента как уехал его сын с посольством в Москве начала твориться всякая чертовщина. То пожар на заводе, то лось утонет в водопроводе, который шел местами открыто, то еще что. Да и с обычными преступлениями творилось что-то неладное. Просто какая-то черная полоса.
Вроде бы и ничего такого.
Если смотреть на каждое событие по отдельности, то и мыслей никаких дурных не возникнет. Бывает. В жизни и не такое случается. Но когда во время доклада Миледи представила графики, царь схватился за голову. Буквально по каждому направлению шел если и не взрывной, то очень бурный рост. А сейчас она, развивая доклад, продемонстрировала знания, полученные от Алексея. Он не был профессиональным следователем, но выявлять диверсии умел. Чему ее и научил.
И тут царь закипел.
Потому что Арина ему достаточно легко смогла показать и доказать — большая часть пришествий носит искусственный характер. То есть, в городе и его окрестностях действует банда злодеев. Умных и опытных.
— Проклятье! — раздраженно воскликнул царь. — И как мы этих мерзавцев искать будем? В Москве сколько людей живет? Сто тысяч? Сто пятьдесят? Двести? Сколько?
— Триста двенадцать, — по память произнес Ромодановский, который, руководя полицией, занимался еще и вопросом учета.
Алексей хотел знать численность населения города, включая временных работников. Вот Федор Юрьевич и контролировал этот вопрос через присмотр за жильем, гостиницами и постоялыми дворами, которые здесь выступали в роли хостелов для бедных. На улицах же ночевать было не положено. Так что Ромодановский мог всегда сказать сколько в Москве людей ночевало с точностью до сотни.
Причина такого любопытства крылась в массе факторов. Так, если бы кто-то пожелал подготовить в городе восстание, то стал накапливать своих людей. И это бы бросилось в глаза. Или, например, в случае голода, требовалось ясно понимать объем помощи населению, чтобы держать адекватными по наполнению склады. И так далее.