Ветер полыни

Пехов Алексей Юрьевич

Но только не Ходящих.

Вопль глазастого идиота предупредил об опасности, и маги успели сплести щиты. Придуманный Проклятой план летел в Бездну, но Тиа не собиралась сдаваться.

Она перетекла в заранее подготовленное тело покойника, отдав Порку приказ переждать опасность в доме, а затем ударила по магам чередой плетений. Те не ожидали ее атаки, и Тиф, смяв защиту двоих, сожгла их внутренности. Не глядя и не надеясь кого-нибудь задеть, швырнула еще несколько губительных плетений и отпрыгнула в сторону.

Ответный удар магов Башни задел ее плечо,

и левую руку оторвало вместе с частью грудной клетки. Тиа и не подумала использовать защиту — ей ни к чему беречь чужого мертвеца. Она упала на спину, перекувырнулась через голову и, встав на колени, увидела, что над домом, где находились некроманты и Порк, закружились огненные светляки — первый этап формирования «Кровавой ярости». Проклятая не дала плетению развиться. Уничтожила в зачатке, так как знала, что упади заклинание на здание — и от всех, кто там находится, не останется даже памяти. А вместе с ними исчезнет и большая часть улицы. Башня не желала церемониться с врагами и не считалась с потерями. Грязная игра. Но эффективная, спору нет. Когда надо — чистюли усеивают дорогу трупами ничуть не хуже Проклятых.

Тиф ударила в центр плетения, разрывая его в клочья. В ответ по ней шарахнуло сгустившимся потоком отката и с уцелевшей руки начала сползать плоть. Со стороны ворот долетело еще одно заклятье, ударило по ногам, перемололо кости в труху, и вокруг наступила темнота — Тиа выжгло глаза. Она тут же покинула оболочку и оказалась в теле Порка.

— Отвлеките их!

Две женщины-некроманта, выскочив из дома, взмахнули хилссами, и визжащие угольно-черные черепа улетели в сторону внешней стены.

Грохнуло!

Улицу затянуло густым дымом. Из него вырвалась струя жидкого пламени, ударяя вправо и подпалив крышу здания напротив.

И в этот момент Тиф активировала основное плетение.

«Тропа Бездны» жрала огромное количество сил. По сути своей безобидное, никого не убивающее, заклинание — оно было малоэффективно. Весь расчет строился на том, что с внутренней стороны Внешняя стена и створки ворот не несут на себе тех защитных плетений, что были навешаны снаружи. Попробуй Тиа использовать «Тропу Бездны» из сгоревшего в грандиозном пожаре Голубиного города, и у нее ничего бы не вышло. А уж проводить подобные фокусы на созданных Скульптором внутренних стенах Альсгары, и вовсе бесполезное занятие. Но здесь у нее все получилось.

Из-за окутавшего улицу дыма Дочь Ночи не видела, что происходит возле Салатных ворот, но могла догадаться. На несколько минок часть укреплений оказалась выброшена в иной мир, оставив в этом лишь призрачные контуры.

Преграды для армии Рована больше не существовало.

Услышав предупреждающий крик Га-нора, Лук сделал единственное, что было возможно — упал на землю и закрыл голову руками. В ту же уну раздался хлопок, и кожу обожгло мимолетным жаром. Когда стражник более-менее пришел в себя, то первым делом нашел северянина.

Тот оказался невредим, хотя и порядком запачкан чужой кровью.

— Капитана убило! — закричал кто-то.

Вокруг лежали

мертвые и раненые. Возле ворот не выжило ни одного солдата. Зато все Ходящие и Огоньки остались на ногах. Маги тут же с кем-то сцепились.

— К башне! Сейчас может начаться штурм! Мы должны быть на стене! — следопыт схватил товарища за плечо и рванул на себя, но стражник вырвался, подхватил с земли кистень и только после этого бросился следом.

— Давайте ребята! На стену! На стену! — кричал сотник, зажимая рукой окровавленную голову.

И в этот момент участок стены в двести с лишним ярдов… исчез.

Ворота скрылись из вида — их затянул густой дым. Из него начали появляться морты.

— К оружию! — заорал Лук. Из дыма, затягивающего двор, выскакивали все новые и новые тени. Схватки кипели на всем участке прорыва. За одной волной мортов следовала другая, за другой — третья. Они наседали все сильнее и сильнее. Вылетела цепная молния. Точно рассерженная сколопендра, она пролетела через ряды сражающихся, бездумно разя и тех, и других.

Потом молнии начали сыпаться без остановки, и имперцы не выдержали. Дрогнули. Начали отступать. Га-нор и Лук были среди тех, кто смог миновать бледный морок бывших укреплений и оказаться на пожарище Голубиного города. Они покинули Альсгару, сами того не желая…

Рован бросил в брешь отборные отряды мортов, а за ними — тяжелую панцирную пехоту и большую часть имевшихся в его распоряжении избранных. Те оттеснили защитников от ворот, остановили контратаку, добили уцелевших имперских магов и продержались до того, как в город ворвалась конница.

Когда действие плетения Тиф подошло к концу, в Альсгару успело проникнуть больше четырех сотен воинов. Этого количества вполне хватило, чтобы удержать позиции и распахнуть ворота для тех, кто ждал с внешней стороны. Спустя двадцать минок после начала штурма, небольшой участок Альсгары, расположенный между двумя стенами, оказался в руках набаторцев.

Чахотка на вороном жеребце с видом победителя въехал в Салатные ворота. За ним следовали набаторские военачальники. Рован с интересом осмотрел поле боя. Хорошая битва. Кровавая. И жестокая. Именно такими и должны быть сражения. Не глядя ни на кого, негромко спросил:

— Штурм следующей стены готовится?

— Да, господин. Желаете взглянуть на тех, кто сопротивлялся?

— Пожалуй.

Подвели пленных. Во всем гарнизоне удалось взять живыми лишь чуть больше двадцати человек. Усталых, окровавленных, хмурых. Лишь один из них смог выдержать взгляд Проклятого.

— Этого. Отпустить на все четыре стороны. За смелость.

— А остальных, господин? — спросил лейтенант охраны.

Рован задумался. Вариантов у него имелось превеликое множество. Затравить боевыми леопардами, кинуть в яму с голодными куксами, украсить головами копья вокруг шатра, живьем усадить на катапульты и отправить в Высокий город. Много чего можно придумать. Но в честь сегодняшней победы Чахотка решил сделать исключение и проявить толику редкого для него милосердия: