Ветер прошлого
Шрифт:
— Саулина, я… — он не договорил и еще крепче стиснул ее руку.
— Мне пора.
Они молча дошли до ворот виллы.
— Прощай, Саулина, — сказал он.
— До свидания, Икар, — солгала она.
Мальчик был уверен, что больше никогда ее не увидит. Он сделал то, чего никогда не делал прежде: неуклюже обхватил обеими руками личико Саулины и поцеловал ее в губы с торопливой жадностью вора, берущего чужое. Потом он вспыхнул до корней волос и пустился наутек.
Саулина смотрела
— Прощай, Икар, — прошептала она, потом повернулась и позвонила в колокольчик.
— Тебе чего? — спросила женщина с недовольным и угрюмым лицом. Это была жена сторожа.
— Меня пригласила маркиза Дамиана, — скромно, но твердо объяснила Саулина.
— Это еще зачем? — недоверчиво прищурилась женщина.
— Чтобы составить ей компанию.
— Ты та девчонка, что была со скоморохами?
— Я Саулина Виола, — с достоинством ответила девочка.
— Да, меня предупредили, — подтвердила жена сторожа. — Но впустить тебя я не могу.
— Почему? — встревожилась Саулина.
— Это вход для господ.
— И что же делать?
— Что делать? Обойди вокруг дома и войди со стороны конюшни, где слуги ходят.
Если не считать хамского тона, в словах женщины, всего лишь напомнившей ей об освященной веками традиции, не было ничего обидного. Слуги и господа всегда ходили разными дорогами. Однако Саулина вспыхнула от гнева.
— Я не служанка, — твердо заявила она, глядя прямо в глаза женщине.
— Я этого и не говорила, — опешила сторожиха, получив столь решительный отпор и уже не зная, кем ей считать эту дерзкую девчонку.
Саулина почувствовала ее растерянность.
— Если ты собираешься мне открыть — открывай, — продолжала она столь же решительно, без колебаний переходя на «ты». — Если нет — я ухожу. А ты пойди объясни маркизе, почему я не пришла.
И она сделала вид, что уходит.
Женщина вытаращила глаза, машинально обтерла загрубевшие от работы руки об широкий фартук в синюю и зеленую полоску, а затем поспешила скинуть цепочку.
— Прощения просим, — забормотала она, — госпожа маркиза не предупредила, что вас положено впустить с господского входа. Прощения просим.
Ей даже подумать было страшно, какая головомойка ее ждет, если девчонка на нее нажалуется.
Но у Саулины, выигравшей первый бой, было на уме совсем другое. Она гордо прошествовала мимо почтительно посторонившейся сторожихи, небрежно бросив на ходу:
— Я знаю дорогу.
Это была очередная неправда: на самом деле она ни разу не переступала порога господского дома.
— Да, синьорина, — поклонилась сторожиха после минутного замешательства и проводила ее взглядом.
Маркиз
— Откуда взялось это маленькое чудо? — удивленно спросил монсиньор, не зная, к какому сословию ее отнести. — Из благородных или из простых?
Он был накоротке и с теми и с другими, но на этот раз не знал, что и думать. Саулина поставила его в тупик.
— Очередной каприз Дамианы, — пояснил Феб, наконец узнав приближающуюся девочку.
— Ты разжег мое любопытство, — признался прелат. — Откуда взялся этот каприз?
— Она из семейства скоморохов, — объяснил Феб. — Понравилась моей жене. А поскольку Дамиана, особенно в ее нынешнем положении, чувствует себя одинокой, она вбила себе в голову, что эта девочка поможет ей разогнать тоску.
— Вполне понятное и оправданное желание, — заметил Пьетро, — которое к тому же можно назвать бого-угодным делом.
— Ну, это соображение мне представляется второстепенным, — легкомысленно заметил маркиз Феб.
Пьетро привык читать в глазах брата его самые сокровенные мысли.
— Если бы не твоя хмурая физиономия, я бы сказал, что ты неравнодушен к этой девице.
— Она же еще ребенок, — поспешно перебил его Феб, стараясь ничем не выдать своей досады.
Если он не научится сдерживаться, то не только брат родной, а пожалуй, и посторонние начнут читать его лицо, как открытую книгу. Неудержимое влечение, которое он почувствовал к этой девочке, глубоко встревожило его.
Саулина была уже так близко, что могла видеть и слышать их. Она грациозно присела в реверансе и непринужденно улыбнулась.
— Меня ожидает госпожа маркиза, — сказала девочка, стараясь как можно правильнее произносить слова, чтобы не был заметен ее деревенский акцент.
— А не могли бы мы чем-нибудь вам угодить, прекрасная барышня? — шутливо спросил прелат.
— Один из вас, господа, мог бы проводить меня к ней.
Даже если бы она росла и воспитывалась за кулисами театра, ей и тогда не удалось бы лучше разыграть свою роль.
Братья обменялись многозначительными веселыми взглядами и одновременно склонили перед нею головы.
— Позвольте мне вас сопровождать, прелестное дитя, — сказал Феб, предлагая ей свою руку.